Бедная Россия — это удобно. Почему наша страна не может разбогатеть

Александр ЗадорожныйНаиль Фаттахов/Znak.com

Прямой телеэфир премьера Дмитрия Медведева прошел, как водится, в атмосфере едва не полного благодушия: экономика — растет, инфляция — низкая, рубль — крепкий, соцобязательства государства исполняются на все сто. Как бы выразился Ильич, «формально верно, а по существу издевательство».

История лишнего человека

По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в этом и два ближайшие года мировая экономика будет прибавлять по 3,6-3,7% (в основном за счет развивающихся стран, к примеру Индии); российская — по 1,5-1,9%, причем не с наращиванием, а с замедлением темпов (Владимир Путин почему-то называет это «стадией устойчивого развития и роста»). Таким образом, Россия не может претендовать на расширение своей нынешней доли в мировой экономике — 3% (для сравнения: доля ЕС и Китая — по 17%, США — 16%, Индии — 7%). «Российская Федерация — далеко догоняющая страна», — прокомментировал член-корреспондент РАН Сергей Афонцев на конференции «Российские регионы в фокусе перемен», организованной Уральским федеральным университетом и журналом «Эксперт».

Более того, расчеты Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН, представленные Афонцевым, показывают: чтобы сохранить за собой хотя бы эту трехпроцентную долю, нашей экономике нужно ежегодно расти на 3,5-4,5%, чтобы довести долю до 4% — на 3,7-5,7% в разные периоды до 2025 года и при разных сценариях развития событий (о лучшем в ИМЭМО, по-видимому, и не помышляют).

РФ — далеко догоняющая страна, напоминают эксперты. Наша доля в мировой экономике — 3%Wang Kai/Xinhua/Global Look Press

Каким образом достичь таких темпов? Здравый смысл подсказывает: повышением производительности и, значит, — с помощью модернизации и автоматизации производств (тем более что изношенность основных фондов, по данным Росстата, составляет почти 50%). Правда, как в том анекдоте, «есть один нюанс». По прогнозам Академии наук, к 2025 году автоматизация приведет к тому, что безработными, даже с учетом демографического спада, окажутся 2,5 млн россиян; по мнению министра Михаила Абызова, уже вскоре на рынок труда отправятся 3 млн человек; московский мэр Сергей Собянин только среди селян насчитал 15 миллионов «лишних» рук и ртов; более радикальные прогнозы говорят о 25 миллионах неприкаянных буквально через несколько лет.

Уже не только «мечтатели»-футурологи, но и «приземленные» специалисты предупреждают: еще лет десять — и роботы заменят людей в органах власти и конторах, в образовании и здравоохранении, финансах и юриспруденции, аналитике и журналистике, логистике и общественном транспорте, торговле и общепите, бытовом обслуживании и туризме, промышленности и агропроме… Алексей Кудрин предрек, что отомрет 13% «человеческих» профессий. По данным Boston Consulting Group, сейчас более 30% населения России работают в госсекторе, 35% заняты низкоквалифицированным трудом. Но именно клерки и офисные работники всех мастей, переводчики и гиды, продавцы, официанты и кассиры, таксисты и дальнобойщики, трактористы и комбайнеры, охранники и рабочие, даже преподаватели, хирурги и судьи — все эти и многие другие профессии будут «расчеловечены».

Считается, что высвободившиеся головы и руки — при растущей экономике — пристроят малый и средний бизнес, сфера услуг (например ухода за детьми, инвалидами и пожилыми), новые профессии — разработчика искусственного интеллекта и нейросетей, инженера-робототехника, агроинформатика и агрокибернетика и так далее. Но готова ли Россия к такому развитию событий на самом деле? Будем опираться не на обещания и планы, а на факты, сплетающие реальность и программирующие будущее, охватим новости последних недель.

Ни кошелька, ни жизни

Уход за детьми, инвалидами и пожилыми — это, конечно, здорово, да кто его оплатит? Граждане? Но, по опросам, десятая часть работников попала под сокращения, еще 20% ждут увольнения в ближайшее время, 40% либо столкнулись с падением зарплат либо уверены, что это вот-вот случится. Реальные доходы населения последовательно снижаются в течение всего «посткрымского» периода: на 0,7% в 2014 году, 3,2% — в 2015, 5,9% — в прошлом и 1,3% — в текущем (а не растут, как рассказывает — то ли нам, то ли себе — президент). Более 12 млн соотечественников, почти 17% трудоспособного населения, живут на доходы ниже прожиточного минимума. Без малого 14% россиян, по данным Всемирного банка, тратят меньше 5 долларов, то есть 300 рублей, в день. Почти четверть семей, по их ощущениям, находится в плохом и очень плохом материальном положении, 17% экономят на лекарствах, 8% — даже на еде. Задолженность россиян перед банками достигла беспрецедентных 12 трлн рублей, 7 млн человек не в состоянии платить по кредитам.

Может, оплачивать уход за детьми и стариками будет государство? Владимир Путин только что анонсировал обширную программу поддержки рождаемости и семей, выплаты по рождению детей, но не будем забывать, что индексация уже выплачиваемого материнского капитала заморожена с прошлого года и до 2020-го, там будет видно.

«Майские указы» о кратном повышении зарплат врачей, педагогов, работников культуры и соцсферы, подписанные Путиным сразу после его возвращения на пост президента в 2012 году, исполняются с огромным напряжением и не в полной мере. Регионы, на которые «повесили» реализацию указов, изворачиваются как могут: залезают в долги, «мухлюют» — сокращают численность категорий, перечисленных в указах, переводят персонал в другие. А как иначе — ведь еще при подписании указов эксперты указывали, что для их исполнения экономика должна расти не менее чем на 5% в год, а она только-только выкарабкивается из ямы. В октябре Карелия и Хакасия первыми откровенно заявили, что собственных средств на «майские указы» нет. Я уж не говорю о том, что инфляция со времени подписания «майских указов» скакнула до 50% и «съела» их эффект. Вопрос: не постигнет ли та же участь и нынешние обещания?

По-честному поднять зарплаты учителям и врачам не получилось: экономика не позволилаЯромир Романов/Znak.com

Что касается пенсионеров, то о состоянии этой сферы наглядно свидетельствуют следующие факты: средний по стране размер пенсии по старости — 13,7 тыс. рублей (вычтем расходы на коммуналку и лекарства и прикинем, как питаться и одеваться на оставшееся), при этом накопительная часть пенсий замораживается пятый год подряд. То есть ныне живущие пенсионеры финансируются за счет будущих, и то с грехом пополам. Как обеспечивать вторых? Совершенно очевидно, что после президентских выборов пенсионный возраст будут поднимать. Так, Алексей Кудрин предлагает постепенно поднять планку до 63 лет для женщин и 65 лет для мужчин.

До 65 лет не доживают 43% российских мужчин, это первое место с конца по Европе, уровень Нигера и Эритреи. «Низкая продолжительность жизни мужчин трудоспособного возраста в России, — обращает внимание доклад Всемирного банка, — связана не только со злоупотреблением алкоголем и с ранними сердечно-сосудистыми заболеваниями, но и с недостаточным финансированием мероприятий по охране здоровья граждан». Стало быть, «финансирование мероприятий» следовало бы сделать достаточным. Но вот что говорит старший научный сотрудник ИМЭМО Евгений Гонтмахер: «Восемь-десять лет назад, когда еще был национальный проект „Здоровье“, доля государственных расходов на здравоохранение выросла до 4% ВВП. Сейчас снизилась до 3,3–3,4%, и видна тенденция к дальнейшему снижению. При том, что в странах ОЭСР, куда мы хотели попасть, стандарт государственных медрасходов к доле ВВП — 6–7%. А на самом деле разрыв еще больше, учитывая, что у них ВВП на душу населения в 3 раза выше нашего».

Если еще в прошлом году на финансирование здравоохранения в федеральном бюджете отводилось 3%, то в этом — 2,2% (на правоохранительную систему — в 3,5 раза больше, на оборону — почти в 8), на следующий, год президентских выборов, наметили повышение до 2,8%. Следовательно, можно предположить, что сильно дольше российские мужчины жить не станут. Таким образом, работающие и умирающие до наступления пенсионного возраста — в будущем солидный источник финансирования выживших и вышедших на пенсию.

Но что уж точно не «светит» нам, так это «базовый доход» — подушевой минимальный гарантированный доход, с которым экспериментирует наш сосед Финляндия. «Наша страна бедная, и мы идем в сторону еще большей бедности. Основа всего — это экономика. Современная экономика создает современные рабочие места, где люди получают высокие зарплаты, платят налоги и так далее. В России такой экономики нет. Поэтому для нас базовый доход — это разговоры об очень далеком будущем», — «успокаивает» Евгений Гонтмахер.

Нет человека — нет проблемы

Сообщение буквально этой недели: в Высшей школе экономики установили, что обладатели высшего образования живут на 10-15 лет дольше тех, кто ограничился средним. Так, может, пойти не через здравоохранение, а высшее образование, развивать его? Тем более что, как утверждает уже упомянутая Boston Consulting Group, к 2025 году дефицит квалифицированных, высокообразованных кадров составит в нашей стране 10 млн человек. Казалось бы, вот куда «пристроить» миллионы соотечественников, «уволенных» автоматизацией.

Однако, во-первых, расходы на высшее образование снижаются: с 1% ВВП в 2013 году, то есть «до Крыма», до 0,7% по итогам прошлого года (если говорить в целом об образовании, расходы на него в России составляют 3,6% ВВП, тогда как, к примеру в США — 5,4%, в Великобритании — 5,6%, в Израиле — 5,8%; в прошлом году доля образования в расходах федерального бюджета составила 3,6%, в этом — 3,3%, на следующий запланировали 4%).

Большинство российских работников относятся к категории «правило», а не «знание»Елена Королева/Znak.com

Во-вторых, констатирует BCG, российская система высшего образования до сих пор готовит в основном сотрудников категории «правило» (тех самых «отмирающих» служащих, клерков, менеджеров), а не «знание» (научные работники, инженеры), диплом добывается не ради знаний, а ради «социального престижа» или как «отмазка» от армии. В результате «более 80% трудоспособного населения России не имеют навыков и компетенций для работы на современных рынках. Высококвалифицированным трудом, относящимся к категории „знание“ (интеллектуальная работа, творческие и нерутинные задачи), заняты лишь 17% населения. Это в 1,5 раза ниже, чем в Японии или США, в 1,7 раза меньше, чем в Германии, вдвое ниже показателя Сингапура и в 2,6 раза — Великобритании».

В-третьих, и это главное препятствие, считают в Boston Consulting Group: в нашей стране отсутствует спрос на знания. Нет образа будущего, стремления к нему, нет поощрения личного роста, самореализации, инициативы, инноваторства, успеха. Так, разница в оплате труда водителя и врача — всего лишь 20% (в Бразилии — 172%, в Германии — 174%, в США — 261%). К чему при таком подходе тратить годы и силы на получение высшего образования? «В результате 98% населения отдают предпочтение стабильности, а не возможностям роста, делая выбор в пользу „безопасной“ работы с простыми требованиями и наличием гарантий. Ценности роста (то есть готовность получать новые навыки, брать ответственность и идти на риск) разделяют лишь 2% населения против 24% в Западной Европе и 32% в США», — фиксируют в BCG.

В общем, российское образование не работает на подготовку специалистов для конкурентоспособной, растущей экономики будущего, и проблема «лишних людей», судя по состоянию здравоохранения, будет постепенно решаться с помощью естественной убыли населения. «По прогнозам исследователей ВШЭ, к 2035 году естественная убыль населения в РФ может составить 400 тыс. человек, а при более пессимистичном сценарии и 1 млн человек, — сообщает „Росбалт“. — В докладе приводятся прогнозы ООН по росту численности населения разных стран. Согласно этим прогнозам, к 2050 году численность населения России может сократиться с нынешних 143 млн до 129 млн человек. С нынешнего девятого места в мире по этому показателю Российская Федерация может переместиться к тому времени на 15 место, пропустив вперед такие страны, как Танзания, Филиппины, Мексика…» Основная особенность демографической политики страны состоит в том, что до сих пор «нет внятного ответа на вопрос: нужны ли России люди», — констатирует руководитель исследования, директор Института демографии ВШЭ Анатолий Вишневский.

Хочешь жни, а хочешь куй

Как помним, Академия наук рекомендует «пристроить» миллионную армию будущих безработных в малом и среднем бизнесе. По данным BCG, в малом бизнесе заняты 15% россиян (30% — в госсекторе, а число чиновников за последние 20 лет увеличилось более чем вдвое, до 5,3 млн человек). Для сравнения: в Индии в малый бизнес вовлечены 40% населения, в Бразилии — 52%, в Германии — 63%, в Китае — 80%. «Для устранения потенциального роста социального напряжения нужно обеспечить наращивание объема производства малых предприятий с нынешнего уровня к 2025 году в 2–2,2 раза», — советуют российские ученые.

Однако в условиях растущего дефицита бюджетных средств в действительности на бизнес оказывается все большее и большее давление. Только за январь–октябрь этого года рост налоговых поступлений в бюджеты всех уровней составил 19% к уровням аналогичного периода 2016 года, в федеральный бюджет — 30%, сообщает «Эксперт». Мои друзья-предприниматели с горькой задумчивостью рассказывают о безостановочных налоговых и прочих проверках (в масштабах всей страны по 200 видам контроля проводится порядка 2 млн проверок) и не загадывают дальше чем на год.

Малый и средний бизнес в России никак не может вырасти. Декларируемые меры поддержки порой оборачиваются новыми помехамиЯромир Романов/Znak.com

«Упрощенная система налогообложения и „вмененка“ — единственная реальная польза малому и микробизнесу за все эти годы, единственное, что ослабило прессинг, — высказался на конференции „Российские регионы в фокусе перемен“ предприниматель, депутат Заксобрания Свердловской области Вячеслав Брозовский. — Посмотрите, что происходит: Центробанк настолько зашугал банки, что попробуйте зарегистрировать малую компанию и открыть счет — нереально. По состоянию на октябрь порядка 11 тысяч компаний малого бизнеса (в Свердловской области — авт.) стоят с заблокированными счетами. Посмотрите, что делает ФНС: 4,5 тысячи компаний малого и микробизнеса получили отказы в принятии деклараций по прибыли и НДС. Понятно, что будет дальше — блокировка счетов. Это что, поддержка? Те предприниматели, которым сейчас по 20-30 лет и которым не дают встать на ноги, — не возьмут ли они билет в другую страну? Мы думаем об этом?» (К слову, по данным американского аналитического центра Stratfor, с 2011-го по 2015 год поток россиян, покинувших Родину, вырос почти на порядок, с 37 тысяч человек до 350 тысяч).

«Мы держим нереально высокий курс рубля, очень не хватает денежной массы, — продолжил сенатор, в прошлом губернатор Свердловской области Эдуард Россель. — Берем цифры 2015 года: ВВП — 80 трлн рублей, денежная масса — 32 триллиона, 40% к ВВП. А вот показатели развитых стран: Великобритания — 152% к ВВП, Германия — 175%, Япония — 180%. Они развиваются, а мы нет. Взаимная задолженность предприятий достигла 85 трлн рублей: предприятия не могут взять кредиты, мы практически вернулись к взаимозачетам». «Макроэкономическая политика у нас правильная: инфляция в этом году дойдет до рекордно низких показателей — 2,7%, дефицит бюджета сокращается. Но кому от этого лучше? — упрекнул зампред Внешэкономбанка Андрей Клепач. — По правилам, при такой инфляции нужно накачивать экономику деньгами и снижать процентные ставки, но у нас правила работают только в одну сторону».

От непомерного контроля, убийственных налогов и процентных ставок предприниматели убегают в «тень», а там их поджидают наезды силовиков, вымогательство или отъем бизнеса. Тем временем правительство приготовило бизнесу еще один сюрприз — новые сборы, суммарный «вес» которых — 100 млрд рублей в год. И это в то время, как из-за падения доходов населения и высоких процентных ставок по кредитам доля убыточных предприятий за три квартала 2017 года увеличилась до 30%, а количество банкротств дошло почти до исторического максимума 2009 года. РСПП, ТПП, «Деловая Россия» и «Опора России» отправили Владимиру Путину экстренное обращение, ждут ответа.

Страна моя — Москва моя

Ни особых возможностей, ни особой заинтересованности помогать бизнесу нет и на региональном уровне: возможности налоговых маневров у региональных властей строго ограничены. «Инвестор, естественно, устремляется в регионы с явными конкурентными преимуществами, а у нас это сырьевая обеспеченность и агломерационный эффект, — описала на конференции „Российские регионы в фокусе перемен“ известный ученый-регионовед Наталья Зубаревич. — Поэтому не теряют только Москва с Московской областью, Санкт-Петербург и Ленинградская область, Ямал, Ханты и Тюмень, Татарстан, Башкортостан и Якутия. По всей остальной стране — спад инвестиций, в среднем на 12% за годы кризиса. В Свердловской области минус 20% инвестиций, в Пермском крае — минус 27%, в Челябинской области — 29%, в Нижегородской — 38%».

Наиболее отсталых Центр поддерживает деньгами, отнятыми у других, в первую очередь — донорских территорий (к ним, помимо перечисленных лидеров, относятся Самарская, Свердловская, Сахалинская области, Ненецкий АО), в этом году отняли еще 1% налога на прибыль, продолжили отщипывать топливные акцизы. «При этом распределение трансфертов предельно непрозрачно: не по правилам и формулам, а „ручками“ и по „понятиям“. Блокчейн по-российски — это зайти в правильное время в правильное место и договориться», — сформулировала Зубаревич. В любимчиках у Центра, в гроссмейстерах «блокчейна по-российски» — Дагестан, Ингушетия, Карачаево-Черкесия, Чечня, Крым, Севастополь, Тыва, у них — никаких стимулов «рыпаться» и развиваться самостоятельно: и так дадут. У остальных, находящихся в «серой зоне», — тоже: разживешься — отнимут.

«Блокчейн по-русски» — зайти в правильное место и договоритьсяПресс-служба президента РФ

«Система управления государством вернулась к советской, все решается в Москве, Москва у нас — отдельное государство», — припечатал на конференции Эдуард Россель. Из всех действующих глав регионов систему «раскулачивания» раскритиковали президент Татарстана Рустам Минниханов, губернаторы Красноярского края Виктор Толоконский и Калужской области Анатолий Артамонов. В августе федералы отказались перезаключать с Татарстаном договор о разграничении полномочий, в ноябре настояли на отмене обязательного изучения в республике татарского языка, в сентябре Виктор Толоконский угодил под «губернаторопад». Объективных предпосылок для отставки не было, первая реакция — эмоциональный шок, потом пришло понимание того, что у главы государства свое видение региональной политики, делился с журналистами бывший красноярский губернатор. Наверное, поэтому в уходящем году только одному региону, Сахалину, удалось публично отстоять свои финансовые интересы: когда Москва попыталась «наложить лапу» на три четверти сахалинских нефтегазовых доходов, местные власти настояли на варианте «фифти-фифти» (правда, до этого получали те самые три четверти).

Не от хорошей жизни регионы залезают в долги. Общая задолженность — 2,2 трлн рублей, в том числе перед банками — более 540 миллиардов. Средний объем задолженности — 35% от доходов, у дюжины регионов долги почти или полностью сравнялись с доходами, долги шести регионов превысили их доходы: в том числе у Хакасии — на 40%, у Мордовии — вполовину, у Костромской области — более чем на 70%. На погашение долгов у регионов уходит до трети доходов, неудивительно, что 60% территорий верстают дефицитные бюджеты. Но речи о повороте к реальному федерализму, о возвращении регионам налоговых полномочий на этом фоне совсем не идет, вместо этого Центр запускает семилетнюю программу реструктуризации бюджетных кредитов, а на погашение коммерческих выделяет регионам 60 млрд рублей. А кто платит, то и музыку заказывает, верно?

Города в пустыне

Регионы в свою очередь оттаптываются на муниципалитетах, крупных, доходных городах, перенося на них принципы и манеры «федеративной» политики Центра. «За последние годы доходные источники для муниципалитетов значительно сократились. Раньше они имели имущество, функцию обеспечения услугами здравоохранения и социальной защиты — сегодня не имеют. Во многих муниципалитетах нет функции реального распоряжения землей. Из-за отсутствия соответствующей налоговой базы нет возможности обеспечивать преференции инвесторам и тем самым приглашать их на территории. Например, среднему бизнесу уже нет никакого резона взаимодействовать с муниципальными властями. Они не видят тех вопросов, где возможно взаимодействие с муниципалитетами», — перечислял на ноябрьском форуме «Города России» сенатор, экс-мэр Екатеринбурга Аркадий Чернецкий. (Дополним: точно так же крупному бизнесу незачем взаимодействовать с регионами, свои вопросы он в основном решает в Москве).

«Крупные городские агломерации могут быть драйвером экономического роста для страны, показывая ежегодный рост на 5%. Вместе с крупными городами с населением более 100 тысяч человек, которые будут расти на 4,4%, они способны компенсировать низкие показатели малых (1,2%) и моногородов (0,6%), обеспечив общий рост экономики страны на уровне 3%, — считает исполнительный директор фонда „Институт экономики города“ Татьяна Полиди. — Поэтому крупным городам необходимо дать больше полномочий в основных сферах регулирования городской экономики — это инфраструктура, жилье, городская среда. Мы считаем, что все налоги на недвижимость должны оставаться на местном уровне. Сейчас в муниципальные бюджеты поступают земельный налог и налог на доходы физических лиц (уже пять лет как 15% вместо прежних 30% — авт.). Мы предлагаем также передать городским округам налог на имущество организаций. Это может касаться и коммунальных тарифов. Не имея возможности управлять тарифами, городские власти не могут привлекать частные инвестиции».

«Вот только жить в эту пору прекрасную… Лично я не уверена, что у меня получится, — предположила Наталья Зубаревич, пояснив почему: — Местное самоуправление убили, все подогнали в регионы, от муниципалов не зависит ничего. Это уже даже не феодализм, мы стройными рядами идем к развитому рабовладельческому строю».

Принцы и нищие

«С ресурсной экономикой можно работать простыми дедовскими способами: отнял, перераспределил, установил контроль. С агломерационной экономикой так работать нельзя. Большие города, эти драйверы развития, не могут жить в автаркии, не могут смотреть на мир сквозь дуло автомата. Либо „кругом враги“ — либо ставка на агломерационное развитие. Агломерационная экономика сидит на человеческом капитале, а человеческий капитал работал в „шарашках“ только в сталинские времена», — напомнила в Екатеринбурге Наталья Зубаревич.

Но разве что-то говорит о том, что наши власти и мы вместе с ними выходим из «осажденной крепости»? Президент подозревает «врагов» в сборе «биологического материала», подписывает закон о СМИ — «иностранных агентах», требует от предприятий быть готовыми «увеличивать объемы оборонной продукции и услуг в нужное время»… Дело не в том, что президент думает о войне и мобилизации, убежден директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев: «В последние месяцы становится все очевиднее, что экономика стоит на месте, „рост“ оказывается крайне неустойчивым, реальные доходы населения снижаются с ускорением; инвестиции поддерживаются в первую очередь из федерального бюджета или за счет средств госкомпаний. В такой ситуации обсуждение внешней угрозы и, соответственно, необходимости финансировать противостояние ей снижает уровень ожиданий граждан на рост благосостояния».

Милитаризация сознания позволяет временно закрыть глаза на проблемы в экономикеНаиль Фаттахов/Znak.com

Раз так, бедность останется «родимым пятном» российской экономики и общества. Ну и что? Бедность по-своему устраивает бедных — и граждан, и территории: жизнь на пособия небогата возможностями и впечатлениями, зато избавляет от рисков. Бедность работников на руку работодателям: не нужно морочить голову техническим перевооружением, автоматизацией и т. д. Наконец, бедность, безусловно, выгодна «вертикали власти» во всем ее многообразии — от директора школы, рядового чиновника и полицейского до президента: стоящий в очереди за подачкой, будь то отдельный человек, предприятие, муниципалитет, регион, сословие, проявит скорее покорность, нежели амбиции, и не станет требовать творческого, предпринимательского, а потом, глядишь, — не приведи господи — политического раскрепощения, уважения гражданских прав и частной собственности, беспристрастного правосудия, демократии, федерализма… Разве не это — сосредоточенность на каждодневном выживании, узкий кругозор, примитивность желаний и планов — в интересах 1% властесобственников, что контролируют государственную систему, аппарат насилия и «национальные богатства»?

Да, по показателю производительности мы рядом с Румынией, вдвое отстаем от Италии и в 2,3 раза от США. По степени роботизации производств отстаем от передовых стран на десятилетие. Ну и что? Как выразился питерский политолог Дмитрий Травин, «при нынешних тенденциях до конца жизни Владимира Владимировича этой системы хватит».

Использованы материалы expert.ru, fedpress.ru, finanz.ru, fontanka.ru, intersectionproject.eu, kommersant.ru, newsru.com, profile.ru, rambler.ru, rbc.ru, rosbalt.ru, russia2035.ru, takiedela.ru, theins.ru, vedomosti.ru, vc.ru.

Благодарим за помощь Эдуарда Никульникова и Степана Лихачева (Уральский федеральный университет).