Пандемия даёт ответ на вопрос: остались ли в России русские националисты?
Недавние выборы в Госдуму показали, что русское национальное самосознание как политическая сила сметено захлестнувшей страну либеральной лавиной. По формальной партийной раскладке этого не скажешь, но дело не в названиях партий и не в общих лозунгах, а в практических ответах на вызов времени.
Сначала предлагаю уточнить, кто такие «националисты» и кто «либералы»? Эти слова у нас чаще всего употребляются как бранные клички, из-за чего теряется их первозданная суть.
Если же отодвинуть в сторону эмоции, придётся признать: националист — человек, для которого дороже всего его нация, судьба его народа; либерал — тот, для кого дороже всего свобода, не стеснённая ограничениями индивидуальная активность.
В критической ситуации националист готов пожертвовать свободой, если это нужно для блага его народа. Либерал, напротив, готов пожертвовать общенародными интересами, лишь бы не были ущемлены его священные права.
Сейчас как раз такая ситуация. В мире бушует пандемия, Россия — один из самых горячих её эпицентров. И в августе, и в сентябре текущего года ежемесячная смертность превышала доковидные периоды больше чем на 60 тысяч человек. Если отбросить вуаль официальной статистики и посмотреть правде в глаза, в эту осень каждый третий покойный в нашей стране умер от коронавируса.
Масштабы потерь вполне военные, больше мы теряли только в Великую Отечественную, в тифозную эпидемию Гражданской и в подзабытые периоды большого голода.
Как должен рассуждать в такой ситуации националист? В помойную яму свободы, нам надо спасать свой народ! С помощью локдауна ли, с помощью тотального масочного режима, с помощью строжайшей изоляции всех контактировавших с больными, а проще всего — с помощью всеобщей обязательной вакцинации.
Когда народ несёт такие потери, никакого права выбора оставаться не должно, как не остаётся права выбора на войне.
Все военнообязанные становятся под ружьё, независимо от желания, — а кто уклонился, тот дезертир и несёт ответственность по законам военного времени. Это логика последовательного националиста.
Либерал же в этой ситуации скажет: нельзя посягать на свободу выбора. Кто хочет — пусть прививается, кто не хочет — тот как хочет. Если соотечественники в условиях свободного переноса вирусов продолжают заражаться и умирать, -это их проблемы, их выбор. «Их тело — их дело». Мне же до чужих смертей дела нет, а если я буду умирать — сам за себя и отвечу.
Рассуждения тоже вполне последовательные и логичные: пусть кто-там вымирает, не поступимся нашей свободой!
Какая же логика преобладает в современной России?
Недавние выборы в Госдуму показали, что националистов в российской политике нет. Никто не требовал обязательной вакцинации, хотя бы по примеру СССР, успешно победившего таким образом оспу. Зато требовавших большей свободы для невакцинированных оказалось хоть отбавляй.
То, что в дилемме «нация или свобода» либеральный выбор сделали «Новые люди», вопросов не вызывает. Но вот то, что либеральный полюс предпочли те политики, которые прежде ассоциировались с патриотизмом и национальными интересами, кажется парадоксом. Тут и «единоросс» Толстой, и «справедливоросс» Делягин, и коммунист Обухов, и журналист Шевченко (РПСС), и православный активист Кормухин (не допущенный на выборы РОС).
Казалось, ещё недавно платформой для объединения всех русских национальных сил был лозунг Сбережения Народа. Все говорили об угрозе вымирания, о необходимости выживания и естественного прироста.
Но вот пришла беда, ковид. В 2020 году смертность в России выросла на 300 с лишним тысяч человек. В 2021 году цифра избыточной смертности (по сравнению с доковидным периодом) грозит дотянуться до 700 тысяч. Пришло время действовать, братья, сберегать свой народ! Но нет, большая часть вчерашних народных заступников Сбережению предпочла Свободу.
Может быть, они всё-таки националисты, но другого типа? Может, они считают вакцинацию большей угрозой, чем ковид, — потому и занимают такую позицию?
Допустим, это так. Людей, запуганных неизвестными последствиями прививок в России много.
Но всё-таки логику вчерашних «сберегателей», а сегодняшних «свободолюбцев» нельзя назвать национальной.
Во-первых, для националистов характерно обострённое ощущение беды своего народа. Обычно национально мотивированные люди склонны не преуменьшать, а преувеличивать трагедию, если она затрагивает их соотечественников. Здесь же мы видим всяческое игнорирование угрозы: «никакой эпидемии нет», «остановите ковидобесие», «вернитесь в зелёную зону здравомыслия», «от других болезней тоже умирают».
Похоже, у этого сообщества атрофирован нерв, соединяющий их со своим народом, они не чувствуют боли почти миллиона умерших сограждан и их родственников.
Во-вторых, они не предлагают никаких способов, не предпринимают никаких усилий, чтобы русскую смертность снизить. Допустим, вакцины бесполезны и опасны. Может быть, тогда поможет карантин? Дистанционка? Всеобщее ношение масок? Всеобщее регулярное тестирование с выявлением и изоляцией заражённых? Кстати, совокупность этих мер блестяще сработала в Восточной Азии — в большинстве стран Дальнего Востока смертность за два ковидных года не увеличилась совсем.
Сделаем ещё шаг навстречу: допустим, «азиатские меры» для нас не подходят. Может, можно предложить что-то «отечественное», чтобы сберечь сотни тысяч российских жизней? Нет, нет и нет.
Борцы за Свободу, как правило, были против всех санитарных мер и не предложили никакой альтернативы, кроме игнорирования проблемы.
И в-третьих, самое главное, их риторика совсем не апеллирует к коллективному «Мы», исключительно к индивидуальному «Я». «Прививаться или нет — личное дело», «не хочу и не буду», «чем я, непривитой, мешаю тебе, привитому», «не позволю контролировать себя кваркодом», «я перенёс легко, нечего меня пугать», «даже если умру — вам-то что» и так далее.
Даже речи нет о том, что пандемия — проблема коллективная, и победить её можно только коллективно, общенациональными усилиями. Ни проблеска мысли о том, что мы заражаем других; что, игнорируя санитарные меры, мы и близких провоцируем на рискованное поведение; что мы все вместе несём огромные потери; что моя жизнь и моё здоровье принадлежат не только мне, но всему моему народу. То ли они сами так эгоистично мыслят, то ли считают людей такого типа своей «ядерной аудиторией».
Да, в идеологии многих активистов, выступавших за сбережение народа, национальные интересы и ценности играли важную роль, иногда даже казалось — чрезмерно важную.
Но эти русские ценности и интересы оказались колоссом на глиняных ногах, и рухнули при столкновении с первым жизненным испытанием. Верх взяли эгоизм, индивидуализм, либерализм.
Самое прискорбное — в стране не нашлось политической силы, готовой выступить как национальный защитник. Силы, которая сказала бы: «Не сдадим наш народ. Ковид будет разбит. Всё для победы, все силы на сопротивление. Санитарные меры обязательны. Вакцинация обязательна. Уклоняться от борьбы с угрозой постыдно и недостойно, это приравнивается к бегству с поля боя. Национальные интересы выше личных в этой борьбе». Это знамя, знамя будущей Победы никто не поднял.
Пандемия оказалась своеобразным тестом на национальную солидарность. Россия этот тест пока провалила.
Стоит ли удивляться, что мы не только убываем численно, но теряем своё место, свой вес на планете, уступая позиции сохранившим национальную солидарность народам Азии. Ковид с особой силой высветил нашу слабость, нашу разобщённость, наш болезненный индивидуализм и дефицит коллективной воли.
Или, может быть, ещё не поздно тест на солидарность пересдать? Русские медленно запрягают…
Послесловие: Кстати, к новой «горячей теме» пандемии. Будь у нас национальная солидарность с обязательной вакцинацией, никакие кваркоды бы не понадобились…
Владимир Тимаков, специально для «Русской Весны»