Как дела о госизмене превращаются в кампанию и чем опасно обвинение против Ивана Сафронова

В России увеличивается количество уголовных дел, связанных с госизменой (ст. 275 УК РФ). Вчера был арестован бывший корреспондент «Коммерсанта» и «Ведомостей» Иван Сафронов, в последние пару месяцев работавший советником гендиректора «Роскосмоса». ФСБ подозревает, что он сотрудничал со спецслужбами Чехии, предоставляя им данные о поставках оружия из России в страны Африки и информацию о деятельности вооруженных сил РФ на Ближнем Востоке. Сам Иван Сафронов не признает обвинения. В его поддержку выступили многие СМИ, которые требуют справедливого расследования и предполагают, что дело против Сафронова может быть мотивировано его журналистской деятельностью.

«С 1997 года по статье 275 УК РФ (госизмена) были осуждены минимум 89 человек. Из них минимум 21 — каждый четвертый — не имел допуска к гостайне», — говорится в докладе правозащитного объединения юристов и журналистов «Команда 29», который был опубликован в 2018 году. О политической подоплеке дел о госизмене и неоднозначности российского законодательства по этому вопросу Xoroshiy.ru поговорил с адвокатом «Команды 29» Евгением Смирновым.

— Указом президента РФ определен достаточно широкий перечень — в нем 119 пунктов — сведений, которые составляют гостайну. Насколько часто в России судят за госизмену людей, у которых не было никаких специальных доступов к гостайне, но они получили информацию, которая оказалась чувствительной для государства, в открытых источниках или от людей, которые обладают допуском к гостайне?

— Перечень из 119 пунктов, которые изложены в указе президента, — это не детальный список всех сведений, которые подлежат засекречиванию. В каждом ведомстве есть свои нормативные акты, в которых есть уже свои перечни сведений, подлежащих засекречиванию, они состоят из тысяч пунктов. При этом сами нормативные акты тоже секретные. Никто, кроме допущенных лиц, с ними не ознакомлен. 

Что касается второй части вопроса — к сожалению, в России в последние годы все чаще и чаще судят людей, которые не имеют доступа к гостайне, никогда с ней не работали, но при этом им предъявлялись обвинения в госизмене.

— Есть ощущение, что чаще всего по этой статье обвиняют ученых, а с журналистами таких громких историй не было.

— Около 20 лет назад было дело журналиста Григория Пасько, которого судили также за профессиональную журналистскую деятельность, и как раз за госизмену в пользу Японии.

В целом дела о госизменах в нашей стране больше похожи на кампании. Была и продолжается кампания в отношении ученых. Кстати, сейчас «Команда 29» запустила петицию с требованием прекратить преследования российских ученых, обеспечить справедливое разбирательство по делу профессора Митько и отменить его меру пресечения. Есть кампании, когда сажают пользователей форумов в интернете. Или еще за госизмену судили жителей Сочи, которые общались по sms со своими друзьями и родственниками из Грузии во время известных событий 2008 года. Теперь, видимо, настала пора журналистов. Если не вытащить Ивана Сафронова, любой журналист, который пишет на любую тематику, будет в зоне риска.

— Есть ли точные данные, насколько увеличилось количество дел о госизмене за последнее время?

— Точных и правдивых цифр, к сожалению, никто из нас не может получить. Могу сказать, что до 2014 года в России таких дел было по 3-5 в год. Потом, после 2014 года, их стало резко больше — в районе 15 в год. А в 2019 году было возбуждено и расследовалось порядка 30-35 таких дел о госизмене.

— С чем вы связываете такой резкий рост?

— Это политика, которая заключается в следующем: Россия находится в кольце врагов, а раз есть враги, значит, должны быть и предатели. Фактически статья о госизмене стала применяться в качестве наказания за общение с иностранцами, за свободу мысли. 

— Это в случае с учеными как раз часто применяется?

— Да, в случае с учеными это есть. Следователи в некоторых случаях напрямую говорят: «Вы слишком много себе позволяете. Страна дала вам образование, а вы смеете общаться с иностранными учеными».

— Почему вы говорите, что правдивую статистику получить сложно? Ее скрывают?

— Есть только статистика по количеству вынесенных Верховным судом приговоров, другой статистики мы не видим. И то эта статистика несколько раз расходилась с приговорами, о которых я знал. То есть я знал о большем количестве приговоров за год, чем было указано в статистике. Поэтому у меня есть сомнения в ее достоверности.

— Какие изменения, на ваш взгляд, было бы логично внести в законодательство РФ о гостайне?

— Самое логичное — нужно сделать все законодательство о гостайне более-менее открытым и понятным. Перечни сведений, которые подлежат засекречиванию, должны быть открыты и общедоступны. Люди должны понимать, какие сведения в их стране являются гостайной.

Второе — нужно менять правоприменительную практику.

— Каким образом?

— В сторону соблюдения закона. Сейчас суды настолько боятся противоречить органам ФСБ, что готовы пропускать любые дела о госизмене, и это все приводит к тому, что случилось вчера. Меру пресечения Ивану Сафронову избирали без каких-либо документов, суд не запросил у следствия ничего. На столе у суда лежало только постановление о возбуждении уголовного дела. Это нонсенс, это противозаконно! Но суды все игнорируют.

— Считаете ли вы, что в законодательстве о гостайне должны быть четкие изменения, чтобы к ответственности за разглашение привлекались только люди, которые официально имеют доступ к гостайне?

— Безусловно, если кого и нужно привлекать к ответственности, так это то лицо, у кого есть доступ к сведениям, составляющим гостайну. Нельзя привлекать к ответственности ни ученых, которые занимаются своей работой и общаются с иностранными коллегами, ни тем более журналистов, который освещают проблемы в нашей стране.

— Судебные процессы о госизменах в нашей стране должны стать более публичными? Сейчас все данные засекречены и у нас нет информации, за что судят людей, какие есть доказательства их вины и есть ли они вообще?

— Мы вчера просили провести заседание (по мере пресечения Ивану Сафронову — прим. ред.) в открытом режиме. Считаю, что если в деле есть сведения, составляющие гостайну, то процесс должен быть закрыт только в той части, где эти сведения исследуются. В остальном необходимо делать суд максимально открытым и прозрачным для общества.

Хочешь, чтобы в стране были независимые СМИ? Поддержи Xoroshiy.ru