Виталий Курятников — о рисках и ущербе загрязнителей, запросе населения и планах Росприроднадзора
Тема экологии стала самой острой в Челябинске и области в уходящем году. В регионе отзывались разрешения на выбросы у предприятий, возбуждались уголовные дела по загрязнению воздуха, проводились митинги, разрабатывались меры по воздействию на промышленников. Между тем периоды неблагоприятных метеоусловий вводятся с завидной регулярностью, а жители, видя черное небо, мало верят в официальную статистику о снижении выбросов. О том, что все-таки было сделано в этом году, как можно воздействовать на предприятия и на какие меры промышленники уже согласились, в интервью Znak.com рассказывает руководитель управления Росприроднадзора по Челябинской области Виталий Курятников.
— Виталий Владимирович, в этом году сразу у нескольких предприятий аннулировали разрешение на выбросы…
— Мы рассматриваем ситуацию в Челябинске в комплексе. На воздух в городе оказывает влияние вся агломерация — кроме областного центра, это еще и Копейск, и Коркино. И мы сужаем это кольцо от периферии к центру. В начале года было приостановлено разрешение на выбросы Челябинской угольной компании, затем аннулировано у Мечел-Кокса. После этого обратили внимание на Копейский машиностроительный завод. Он купил электродуговую печь. Это хорошо? С точки зрения предприятия — да. Но почему жители Копейска теперь массово жалуются? В итоге разрешение было отозвано и у машзавода. К слову, такие же проверки были на Саткинском чугуноплавильном заводе и на заводе «УралАЗ». Но нужно отдать должное: в отличие от крупных предприятий в малых городах очень быстро реагируют на наши решения. Тот же УралАЗ в течение двух недель устранил замечания. Мы эту тактику будем сохранять. Самое свежее решение по Челябинску: приостановлено разрешение на выбросы у завода «Техно». По выбросам фенола он конкурирует с Мечел-Коксом, это одно из ведущих предприятий по выбросу формальдегида.
— Отзыв разрешения не означает приостановку предприятия, какой смысл от этой нормы?
— Это дисциплинирует предприятие. Пока это ручной режим удержания ситуации. Но, например, с тем же «Мечелом» это привело к принятию решения об аудите и поиску методов, как устранить проблему системно, чтобы проблемные вопросы экологической безопасности в принципе не возникали. При этом может быть поставлен более категоричный вопрос — о приостановлении деятельности. Все ждут, что же будет, когда будут более жесткие меры. Но предприятие нам показывает, что начинает действовать. Аудит — это хорошая инициатива.
Мы понимаем, что внутри крупных корпораций есть проблема управления рисками. Информация была доведена до акционеров, которые не готовы эти риски нести. Да, это произошло с запозданием, но меры будут приниматься. Мы договорились, что «Мечел» будет учитывать наше мнение о конкретно принимаемых мерах. Это концепция, которую обозначил президент в реформе контрольно-надзорной деятельности. Мы должны стать партнерами. Наша цель — безопасность граждан и стабильность работы предприятий. Мы сформировали пакет предложений, для того чтобы предприятия снизили негативное воздействие на окружающую среду.
— Расскажите поподробнее.
— Меры достаточно простые, но вопрос — в реализации. Мы предлагаем им пойти на систематическое проведение эко-аудитов. Они каждый год проводят финансовый аудит. Природоохранные риски тоже должны системно находиться под контролем, а не фрагментарно, как сейчас. Пока не прижмет, никто в ситуации не разбирается.
Будем ставить вопрос об обязательности этого аудита хотя бы для предприятий первой и второй категории опасности.Также мы предлагаем изменить систему производственного экологического контроля. Предлагаем сделать ее постоянной. Поставить стационарные посты в своих контрольных точках. Это должно произойти уже после того, как предприятия проведут ревизию негативного воздействия своих источников. И данными с этих постов будут пользоваться как сами заводы, так и надзорные органы.
Недавно в Челябинске прошла переговорная сессия под эгидой руководителя рабочей группы по экологии и природопользованию Открытого правительства при участии сенатора Ирины Гехт с представителями группы «Энергопром» (предприятия, расположенные на площадке бывшего электродного завода). Это тоже проблемная территория, и на днях представитель «Энергопрома» подтвердил, что они приняли наши предложения и у них будет стационарный пост. Они вторые в Челябинске, кто поставит такой пост. Ранее такое решение принял цинковый завод, но «Энергопром» — первый, кто сделает это в рамках диалога.
Кроме того, вышло очень важное для нас постановление пленума Верховного суда, которое разрешило многие вопросы. Главное — подтверждена презумпция экологической опасности.
В случае выявления нарушения предприятие будет считаться виновным до тех пор, пока само не докажет обратное. Для нас это серьезное облегчение, так как долгое время в судах мы не могли добиться результата по целому ряду нарушений.Приходим в контрольную точку предприятия, там превышение, а на предприятии говорят: «А может, это кто-то другой, доказывайте». И суд с этим был согласен. Сейчас Верховный суд высказал однозначную позицию. Если предприятие считает нужным, пусть доказывает свою правоту. И тут мы бизнесу предлагаем заниматься вопросом, связанным с нелегальными производствами на своем промузле самостоятельно. Мы, во-первых, готовы оказать любую помощь в этой работе. А также ждем эту информацию от предприятий. Такая проблемная ситуация есть, например, у цинкового завода. Его подбрюшье нашпиговано небольшими предприятиями, которые как раз влияют на приземный слой воздуха. Такая же ситуация на промузле «Энергопрома», они подтвердили, что включают себе в план работы такой вид деятельности, как анализ возможного влияния от посторонних предприятий.
— Челябинский воздух, наверное, главная тема, которая волнует горожан. Если говорить о конкретных веществах, которые фиксируются специалистами, что там происходит?
— До середины года одной из главных проблем был фенол. Но после жестких мер, аннулирования разрешения на выбросы у Мечел-Кокса, возбуждения уголовных дел зафиксированы только три случая превышения за полгода. Раньше стандартные значения загрязнения фенолом были выше двух предельно допустимых концентраций. Сейчас удалось снизить эти загрязнения. Наша задача довести их до нуля. Все замеры должны быть ниже одного ПДК. Такой посыл мы делаем предприятиям, объясняем, что мы хотим увидеть. Делаем все, чтобы они себе такую цель поставили. Не ждали, что мы придем и проверим. В конце года, в связи с тем, что понизилась температура и стали интенсивнее отапливать город, есть превышение в размере до 2 ПДК по оксиду азота и оксиду углерода. Но это уже не начало года, когда превышения были гораздо выше. Повторяемость стала реже.
Проблемным остается формальдегид. Но нужно понимать, что все заводы вместе выбрасывают семь тонн формальдегида в год. А городская свалка выбрасывает 109 тонн. Это не значит, что не надо работать с предприятиями по этому веществу. Среди крупных предприятий, которые выбрасывают формальдегид, два завода — «Техно», у которого приостановлено разрешение на выбросы, и «Минплита».
— Очень много говорят о системе контроля, что нам не хватает датчиков, у нас нет сводного тома, нет еще чего-то. Кто-то предлагает ставить датчики на все трубы, кто-то хочет сделать сеть по всему городу. Но как это все повлияет на объем выбросов? Кто-то из предприятий реально снижает объем? Ставит новое оборудование, закрывает старое?
— Такие примеры есть. Те же коксовые батареи «Мечел» перебирал, проводил мероприятия по модернизации, была введена в эксплуатацию биохимустановка по очистке воды. Но об этом мало кто знает. И компания признала, что степень открытости была низкой. Сложившиеся стереотипы разбить очень сложно. А ведь была модернизация, одна из батарей сейчас закрыта на ремонт. Это как раз работа по снижению выбросов. Сейчас предприятие, понимая, что у нас есть возможность зафиксировать нарушения по воздуху, в период НМУ снижает выбросы с коксовых батарей до 8,05%. При этом если снизить на 10%, то батарея будет остывать и разрушаться. Стандартное снижение интенсивности работы коксовой батареи — это 5%. Говорить, что совсем мер не принимают, нельзя.
Что будет дальше? Посты Гидромета в зоне влияния «Мечела» фиксировали фенол, но это уже были разовые, незначительные по превышению случаи. Есть четкое понимание, что снижение идет больше нормативного. Примеры есть в Магнитогорске, и эту практику берут на вооружение на «Мечеле». На ММК применяется сухое охлаждение кокса. При этом определенные вещества просто не выбрасываются. Но есть и другая сторона. При такой технологии появляется шлак прочностью 1200 кг/куб. м, который подходит для дорожного строительства. Здесь нужна комплексная работа с органами власти региона, чтобы эти материалы использовались при проведении строительных работ. Было бы правильно учитывать при выдаче лицензий на разработку месторождений, что уже есть источник такого сырья. Это и законом предусмотрено: можно отказать в выдаче лицензии, если есть отход, который можно вовлечь в оборот.
Группа компаний «Энергопром», «Фортум» точно будут заниматься аудитом. Такую работу частично провел ЧТПЗ. Мы в диалоге с этим предприятием искали источник фторида водорода. Источником оказалось другое предприятие, но тем не менее аудит был проведен.
— Не раз звучала информация о том, что в вашем управлении охраной атмосферного воздуха занимается всего пять человек. Этого количества хватает?
— С учетом руководителей инспекторов — восемь. Но этого, действительно, мало, поэтому мы пошли на усиление управления специалистами из соседних регионов. В периоды НМУ к нам оперативно прибывают инспекторы из УрФО и центрального аппарата службы, которых мы готовили для работы с нашими предприятиями, кроме того, к нам направляют дополнительно передвижные посты. В том же Кургане нет такой проблемы с воздухом, и они безболезненно могут перебросить к нам передвижной пост. Отмечу, что курганцы с большим интересом и ответственностью относятся к этим командировкам. И многие предприятия попали в наше поле зрения в результате работы коллег из Кургана и Екатеринбурга.
С 2018 года у нас увеличивается штат на 11 человек. Будет усилено оснащение оборудования. Растет эффективность проверок. Мы не можем себе позволить тратить время на то, чтобы выйти с проверкой и ничего не найти. Какой смысл тогда приходить на предприятие?Но здесь надо учитывать вторую часть требований президента. Предприятие не должно быть под избыточным прессом. Мы находимся между несколькими критериями эффективности. Мы должны обеспечить защиту граждан и не должны нарушить права бизнеса. Была создана аналитическая группа, перед которой инспектор должен защитить план своей надзорной деятельности. Сейчас наш коэффициент эффективности почти достиг единицы. Количество проверок сократили, но эффективность с 2014 года выросла в четыре раза. В прошлом году и в начале этого года управление работало по стандартному подходу, количество проверок было больше. Это тоже давало результат, но серьезного эффекта не было.
Мы пошли на то, чтобы выработать новую методику. 2017 год был годом формирования новой тактики. 2018 год будет показательным. Мы ожидаем изменения качества воздуха в зонах влияния промышленных предприятий. Мы понимаем, что в этом году смогли сформировать новый подход, и он дал результаты только во второй половине года. Но в следующем году ни жесткость, ни интенсивность снижать не собираемся. Кому-то кажется, что есть некоторое затишье. Но это не так. Мы не можем говорить о каждом шаге, иначе не поймаем нарушителя. Нарушитель имеет свойство скрываться.
— Не так давно вы через суд пытались приостановить деятельность ПАО «ЧМК» за превышение ПДК по ртути в стоках в реку Миасс. Но суд назначил только 100 тыс. рублей штрафа — максимального по данной статье. Как такими штрафами можно кого-то напугать?
— Для этого есть другой инструмент. Предъявление ущерба. В этом году по воде и почве управление администрирует ущербов на сумму порядка 5 млрд рублей. И мы уже не раз озвучивали необходимость принятия методики по расчету вреда атмосферному воздуху. Мы за год оштрафовали предприятий на 1,7 млрд рублей. Но для крупного предприятия штраф даже в миллион рублей не страшен. А вот взыскание ущерба — ключевой инструмент. В Челябинской области два города с хронически загрязненным воздухом. Почему бы не взыскать ущерб?
Предприятия опять же должны понимать — либо завтра будет предъявлен ущерб, либо сегодня я приму меры. Это действительно работающий инструмент.В следующем году мы прогнозируем снижение сброса недостаточно очищенных вод на 40%. Это результат работы двух лет. Мы пошли не по пути стандартного подхода, а с позиции оценки риска: где наибольший объем, там и работали. Такой диалог сейчас идет по Шершням. Надеемся, что будет соглашение, а не разборки в суде. Для нас очевидно, что есть загрязнение, ущерб посчитан на 1,1 млрд рублей. Но у нас нет задачи просто взыскать деньги. Мы хотим подвести предприятие к тому, чтобы оно провело на эту сумму восстановительные работы, природоохранные мероприятия. Деньги в бюджет не нужны — нужно снижение по конкретным веществам, чтобы среда перестала испытывать избыточную антропогенную нагрузку.
Есть споры, что рыбохозяйствиенные нормативы слишком жесткие, но это закон, и мы от него не отступаем. И, насколько я понимаю, МУП «ПОВВ», к которому есть претензии по Шершням, поменяло свой план и проведет модернизацию очистных. Они здесь и сейчас смогут закрыть ущерб и продолжать работать со сниженным негативным воздействием на среду.
— Во всей ситуации с челябинским воздухом есть такой парадокс. Все говорят, что выбросов становится меньше. Но, когда ты смотришь из окна офиса на город, эти выбросы видно невооруженным взглядом без всякой лаборатории.
— Надо признать, что в системе администрирования безопасности воздуха есть упущения. Качество воздуха еще не достигло того уровня, когда мы это заметим. Пока мы не достигнем показателя стандартного индекса загрязнения воздуха ниже 5, говорить и убеждать, что все хорошо, будет бесполезно. То, что это снижение идет, — это факт. Но люди этого пока не почувствовали. Потому что воздух все равно остается загрязненным. Да, стандартный индекс загрязнения не 10, как было в начале года, а 6,1. Но внешне разница небольшая. Когда будет ниже 5, тогда это действительно будет видно. И тут не надо передергивать.
С качеством воздуха не стало лучше, но есть тенденция к улучшению. И нам эту ситуацию нужно додавить. Довести стандартный индекс и другие показатели до нормативных. Пока у нас другой системы администрирования просто нет.Ориентироваться на ощущения неправильно. Мы учитываем жалобы граждан, но опираемся на методику, которая вырабатывалась десятилетиями. Лучше не стало, потому что мы не достигли уровня качества воздуха, который считается нормой. Кстати, в Красноярске индекс загрязнения атмосферы 19, а у нас 7–8, но, я вас уверяю, по ощущениям разница не очень большая, потому что загрязнение остается высоким.
— Еще один субъективный момент. Все отмечают, что еще 5–10 лет назад такого «ужаса» не было. С чем это связано?
— Есть несколько моментов. Еще в 2011 году обсерватория имени Воейкова отмечала изменения климатических условий. Это факт. Но это один из элементов. Второе — отношение к этим процессам, к качеству воздуха, сравнение его с другими территориями у жителей. Когда-то это должно было произойти, и это правильно с позиции того, что мы должны защищать свою страну и место жизни, требовать и обеспечивать, чтобы оно было чистым. Советские люди меньше внимания обращали на это. На государственном уровне комитеты по экологии появились только в конце 80-х годов. Проблема в том, что довольно давно не было никаких фундаментальных исследований по этому вопросу в Челябинской области.
Например, мы до сих пор пользуемся в работе концепцией развития золотодобывающей промышленности региона, разработанной еще в 2002 году. Тогда была дана оценка состоянию этой отрасли, определены перспективы — какие есть месторождения, какие технологии, насколько они эффективны. Стоял вопрос: заниматься этим в Челябинской области или нет. Как только эта концепция начала реализовываться, сразу появились результаты, сейчас челябинские золотопромышленники — одни из лидеров.
И таких глубоких исследований не хватает. Такие же изыскания должны проходить в том числе и в сфере экологии.Мы такой вопрос инициировали по Троицкому и Южноуральскому водохранилищам. Каждый год неожиданно происходит загрязнение этих водоемов. Мы нашли способы получить дополнительные изыскания, оценить притоки. На некоторых объектах впервые были отобраны пробы донных отложений. Состоялись предметные совещания с администрациями. По нашим данным, это территория ранее накопленного ущерба. Анализ отложений показал превышения по ряду загрязняющих веществ. Было серьезное влияние на притоки, в частности на реку Кидыш. Нужна комплексная оценка воздействия всех предприятий, которые расположены на этих объектах: ГРЭС, которые оказывают тепловое воздействие, смывы с полей, которые удобряются не всегда удобрением, а навозом. В Южноуральске проблема с органикой — это сине-зеленые водоросли, в Троицке — марганец.
Нужно работать с причиной, а не со следствием, потому что очистные могут и не справиться. Изыскания могут быть проведены в следующем году. Сейчас формируется техзадание, и в течение весны, в паводковый период, необходимо начать работу. В Троицке ГРЭС планирует уйти от теплового воздействия на водохранилище, там есть планы по реконструкции. По Южноуральску есть решение суда о том, что водохранилище не является технологическим водоемом. ГРЭС должна оценивать свое воздействие на него, получить весь комплекс разрешительных документов. ГРЭС относится к нему, как к сосуду, рыбохозяйственные предприятия — как к природному объекту, а город — как к источнику питьевой воды. Один и тот же объект, но у всех разное отношение. Это недопустимо. Нужно унифицировать подходы и применять рыбохозяйственные требования, потому что они самые жесткие.
— Что будет происходить в следующем году?
— Этот год будем заканчивать встречей с руководством крупных предприятий, чтобы еще раз проговорить и повторить нашу позицию, показать категоричность в этом вопросе, результаты. Пока все смотрят на соседа, думают, их не затронет.
Мы хотим показать, что вопросы будут ко всем нарушителям. Не потому, что хочется кого-то напугать. Мы хотим рассказать предприятиям о рисках. Следующий год — это еще большая жесткость. У населения есть запрос на радикальные меры.Но самое сложное — это удержаться в балансе. Не пойти по популистскому пути. Остановить предприятие — не значит решить проблему. Практика показывает, что потом на этих промплощадках появляется масса мелких предприятий, которые еще сложнее контролировать. В начале следующего года начнем развивать практику дисквалификации руководителей предприятий, которые не предпринимают надлежащих мер для снижения нагрузки на окружающую среду. Если руководитель не способен оценить риски и принимать меры, это плохой руководитель.
Проблема в том, что предприятия отрицают, говорят: «Нет, у нас все хорошо». Они говорят, что нет проблем. Но то, что с воздухом проблема есть, для каждого очевидно. И все говорят: «Это не я, это кто-то другой». Этот круг не разрывается, никто не признает ошибки. Наша задача в том, чтобы убедить предприятия, что проблемы есть. Аудит — это диалог с предприятием, признание возможного наличия проблем. Мы видим в зонах влияний предприятий превышения по определенным веществам. У нас был долгий переход от сверхнормативных выбросов. Сейчас мы на стадии ревизии. Десять лет снижали выбросы до норматива, ставились очистные, новое оборудование и т. д.
Объем ведь сократился, по крайней мере, по статистике. Но возникает вопрос, а правильно ли эта работа была проведена. Поэтому мы решились на ревизию — надо проверить обоснованность всех разрешений. Даже если это будет болезненно для нас самих, мы это будем делать.Важный момент — работа с волонтерами, у нас сформировался серьезный пул общественников, которые помогают контролировать обстановку.
Кроме того, в зоне особого внимания остается Ашинский район, где есть ранее накопленный ущерб, связанный с отходами металлургии. Важным направлением будет в целом работа по отходам, ликвидация шлакоотвалов и т. д. Мы выдали предписание ЧЭМК, законность которого подтверждена судами, о рекультивации участка, на котором размещен шлакоотвал. Надеемся, что будет понимание предприятия, что этим нужно заниматься. Географически это центр города. Начинается рекультивация городской свалки. Давайте решать эти вопросы одновременно.