Журналист Игорь Рудников — о своем сфабрикованном деле, противостоянии с СК и жизни в СИЗО. Интервью Znak.com

Страница Рудникова в Facebook

17 июня в зале Московского районного суда Санкт-Петербурга был освобожден из-под стражи главный редактор калининградской газеты «Новые колеса», экс-депутат калининградской областной думы Игорь Рудников. Его обвиняли в вымогательстве 50 тыс. долларов у генерала Следственного комитета. Однако суд переквалифицировал дело с вымогательства на покушение на самоуправство. Вместо 10 лет колонии строгого режима, которые просил прокурор, Рудников получил 550 часов обязательных работ и был освобожден от наказания с учетом времени, проведенного в СИЗО. Вместе с ним был отпущен на свободу бывший заместитель полпреда президента в СЗФО Александр Дацышин, проходивший по делу как соучастник.

Под арестом Игорь Рудников провел почти два года. Сегодня журналисту в «Крестах» вернули паспорт, он возвращается в Калининград. В интервью Znak.com Рудников рассказал, как было сфабриковано его уголовное дело, почему оно рассыпалось в суде и как он оценивает последние изменения в законодательстве, которые коснулись СМИ.

«Я вернулся в совершенно другую Россию»

— Выйдя на свободу, вы сказали, что оказались в другой стране. По вашему мнению, как изменилась Россия, пока велось разбирательство по вашему делу?

— Говоря о том, что через 19 месяцев ареста я оказался в совершенно другой стране, я прежде всего имел в виду изменения, которые затронули журналистскую деятельность и медиа в целом. Речь про фейк-ньюс и другие новеллы в нашем законодательстве. Изменился формат отношений между властью и СМИ. Приняты карательные антиконституционные законы. Фактически чиновники и политики еще раз катком проехались по Конституции РФ.

Теперь работа любого журналиста в России похожа на движение по минному полю. Только это не вражеское минное поле, а заминированная родная земля. В любом месте можно нарваться на административное взыскание или даже оказаться за решеткой. Фейковыми новостями могут объявить все, что не понравится тому или иному чиновнику.

— Вы пришли к понимаю того, что работать журналистом стало сложнее?

— Я расцениваю последние законы как объявленную охоту на журналистов. Я вернулся в страну, где за журналистами охотятся не наемники в подворотнях, а вооруженные законами представители силовых структур. Теперь журналисты, которые говорят правду, больше рискуют. Яркий тому пример — история журналиста Ивана Голунова. Хорошо, что была такая реакция общества, солидарный протест журналистского сообщества, которого власть испугалась и сдала назад. Но есть большие сомнения в таком положительном исходе дела, если бы подобное случилось где-то в провинции. Но, несмотря на все, я продолжу заниматься журналистикой.

«Генерал действовал по сценарию, разработанному ФСБ»

— Давайте поговорим о сути вашего уголовного дела. По версии следствия, вы требовали от главы калининградского СКР Виктора Леденева 50 тыс. долларов, в противном случае грозились опубликовать «позорящие сведения» о генерале. Суд переквалифицировал дело на самоуправство, решив, что вы хотели возместить ущерб, причиненный вам саботажем расследования покушения на вас. Что же произошло в действительности?

— Следствие выдало желаемое за действительное. В марте 2016 года на меня было совершено покушение (тогда Рудников занимался расследованием застройки курортного Светлогорска — прим. ред.). Я получил пять ножевых ранений. В течение полутора лет я добивался надлежащего расследования этого преступления, писал жалобы в СК, Генпрокуратуру, но безуспешно.

Потом ко мне обратился заместитель полпреда президента в СЗФО Александр Дацышин, якобы по указанию Генпрокуратуры. Спрашивал, как можно разрешить конфликт. Я отвечал, что СК просто должен сделать свою работу. Дацышин пытался дать мне понять, что это можно решить иным способом, например, денежной компенсацией. Этот вариант они обсуждали с Леденевым. Есть запись их разговора, который впоследствии интерпретировался следствием как мои некие требования.

Игорь Рудников/Facebook

Свыше двух месяцев следствие пыталось сформировать доказательную базу. Но мое задержание и обвинительное заключение состоялись только после того, как был задержан в качестве посредника Дацышин. На суде он сообщил, что начальник УФСБ по Калининградской области пообещал ему сначала, что если он даст показания против меня, то его не будут сажать в СИЗО, а месяц продержат под домашним арестом, а потом переведут в разряд свидетелей. Так Дацышин и сделал. Но его обманули. В свидетели не перевели, 1,5 года он провел под домашним арестом, а потом пошел под суд как соучастник (для Дацышина прокурор просил 8 лет колонии, по решению суда 17 июня он вместе с Рудниковым был освобожден из-под стражи — прим. ред.).

— Вы получили 50 тыс. долларов, которые якобы требовали от генерала СК?

— Нет, я их даже не видел. Дело было так. Леденев пригласил в кафе сотрудника нашей редакции, сказал, что «для Игоря Петровича» есть документы. И вручил ему при встрече прозрачную папку, с одной стороны которой были мои обращения в прокуратуру, с другой — ответы на них, а внутри между документами были завернуты в белую бумагу пять пачек с деньгами. Как только наш сотрудник взял папку, появились сотрудники ФСБ и задержали его. Я в этот момент находился в пяти километрах от этого места, меня задержали спустя пару часов.

— Странная схема. По идее деньги Леденев должен был передать лично вам…

— На суде Леденеву задавали вопрос, мол, почему он в кабинете у себя, когда я был у него на приеме, не положил на стол деньги? Леденев ответил, что в таком случае я бы встал и ушел, а позже написал бы заявление в прокуратуру. Тогда бы, по словам генерала, сорвалась вся операция. Он сказал, что «действовал по сценарию, разработанному ФСБ» и каждое его слово, движение, жест были тщательно отрепетированы.

— Что было после передачи денег вашему сотруднику?

— Был штурм нашей редакции, обыск, который узаконили только спустя две недели. Изъяли тогда в редакции жесткие диски, записи с камер видеонаблюдения, документы. Все это проходило в отсутствие адвокатов. Меня задержали в квартире, избили, привезли в редакцию. Там я потерял сознание, меня отвезли в больницу, где сняли побои и госпитализировали. Потом ночью меня похитили из больницы сотрудники ФСБ, вывели прямо в одних трусах и носках, с наручниками на одной руке, потому что вторая была уже в гипсе. Затем — ИВС и целая череда СИЗО. Под стражу я был заключен 1 ноября 2017 года. За время предварительного следствия и суда я побывал в СИЗО Калининграда, в «Крестах» в Петербурге и в московском «Лефортово».

«Генерал СК заявил, его показания выдумали»

— Судья не нашла доказательств по предъявленному вам обвинению. О чем тогда приговор?

— Приговор очень примечательный. Судья пришла к выводу, что произошедшее — это покушение на самоуправство. Я как потерпевший по уголовному делу о покушении на убийство пострадал физически, проходил длительное лечение, потом добивался тщательного расследования. Были затянуты сроки, доказательства утрачены, преступники находились на свободе и продолжали мне угрожать. И по закону я мог рассчитывать на компенсацию. Но, как говорится в приговоре, вместо того, чтобы добиваться возмещения компенсации через суд, я действовал неправовым путем через посредника Дацышина. Это и есть, по мнению судьи, не что иное, как покушение на самоуправство с моей стороны. Я своей вины по-прежнему не признаю. Сейчас мы ждем материалы приговора, будем изучать и решать, как действовать дальше.

— На какие еще противоречия в материалах следствия указал суд?

— В материалах дела нет ни одного доказательства, что я что-то требовал от Леденева. Более того, он заявил на суде, что не получал ни от меня, ни от Дацышина угроз. Это было одним из оснований для переквалификации дела.

— Получается, Леденев угроз и требований не получал, но следствие все равно настаивало на этом? Какие слова Леденева приводятся в протоколах?

— Леденев на суде отказался от данных на предварительном следствии показаний. Он заявил, что их выдумали сотрудники СК и ФСБ. А подписывал он протоколы, якобы не глядя.

Следователь СК, который вел предварительное расследование, в судебном заседании сказал, что слова Леденева были «интерпретированы». Мы пытались понять, каким образом, но внятного ответа не получили.

— Ваше дело связывали с публикациями о коррупции в СК. По версии следствия, именно ими вы шантажировали Леденева. О чем были ваши материалы?

— Оговорюсь сразу, что все материалы, которые не понравились Леденеву, были опубликованы. При обысках у меня не было найдено новых компрометирующих материалов на генерала СК, поэтому и говорить о шантаже не было оснований. Вымогательство предполагает не ретроспективные угрозы, а перспективные.

Те тексты, что выходили, касались умышленного затягивания расследования моего уголовного дела о покушении на убийство. Там были допущены вопиющие нарушения. Место преступления не было оцеплено, не допрашивались многочисленные свидетели, не изымались записи с камер видеонаблюдения. Даже моя куртка, на которой были следы от ударов ножом, не была приобщена к вещдокам. Это первое, за что я критиковал Леденева.

Виктор Леденев и Игорь РудниковИгорь Рудников/Facebook

Также мы писали о явной коррупции в СК. Например, были сведения, что Леденев получал от московского бизнесмена миллионы рублей и на них строил якобы для него трехэтажный особняк в Калининграде. Сам нанимал проектировщика, прораба, закупал отделочные материалы, приобретал мебель. Стоимость дома, по некоторым оценкам, составила более 200 млн рублей. А потом Леденев сам стал жить в этом доме и съехал из него только после появления публикаций в СМИ и требования СК. Однако, говорят, что он продолжает платить коммунальные платежи за этот особняк. А бизнесмен тот был в нем всего один раз лет пять назад. Всем понятно, что этот предприниматель — мнимый владелец, а фактический владелец — Леденев.

Кроме того, была аудиозапись разговора Леденева с представителем крупной алкогольной компании — фигурантом уголовного дела о неуплате налогов более чем на миллиард рублей. Представитель компании говорит о том, что если Леденев не допустит ареста счетов компании, то его должным образом отблагодарят.

— Ставится вопрос о привлечении к ответственности самого генерала Леденева и сотрудников ФСБ, которые занимались расследованием?

— Я считаю, что в суде была доказана попытка Леденева совершить коммерческий подкуп. Другое дело, какую оценку его действиям даст следствие. Сторона Дацышина заявила в суде, что будет добиваться возбуждения уголовного дела в отношении него по тем фактам, что вскрылись в ходе судебного следствия. История будет иметь продолжение. Там действительно есть основания для привлечения генерала к ответственности. Что касается действий сотрудников ФСБ (при задержании и в других ситуациях), то нами четыре раза подавались заявления в военно-следственный комитет и четырежды мы получали отказ в возбуждении дел. Мы пытались обжаловать эти решения в суде, но безуспешно. Сейчас по этим и иным фактам поданы иски в ЕСПЧ. Мы не собираемся прощать, будем добиваться того, чтобы виновные понесли наказание. Потому что все, что происходило со мной, — это настоящий беспредел.

«Любой журналист может оказаться в моей ситуации»

— Какие впечатления остались от СИЗО, что больше всего запомнилось?

— Каждая российская тюрьма имеет свою специфику. Эта специфика чаще всего связана с определенным видом беспредела в отношении арестованных, которые еще не признаны судом преступниками. Фактически они лишены гражданских прав. Об этом можно написать целую книгу.

Но вообще тюрьма — это место, где ты понимаешь, что твоя жизнь ничего не стоит. Это место, где ты не знаешь, что будет через час, через два. Ты абсолютно бесправен. Ты лишен контакта с внешним миром, адвокаты почти не могут к тебе попасть — с этим я столкнулся в «Лефортово». Следователи лишают тебя возможности сделать звонок родным и близким. Тебе не оказывают медицинскую помощь.

Игорь Рудников/Facebook

— Физическое насилие к вам не применяли в СИЗО?

— Нет. Но, видимо, с подачи силовиков пытались спровоцировать конфликт с сокамерником. Но этого удалось избежать. Я не «ботаник», подготовленный физически человек. Я смог не только постоять за себя, но и объяснить человеку, что его используют.

— Как думаете, расследование дела о покушении на вас получит новый стимул? Осужден только один нападавший — бывший омоновец Алексей Каширин (сначала получил 1,5 года колонии, но потом приговор пересмотрели, и Каширина осудили на 9 лет строгого режима — прим. ред.).

— Каширин — этот тот, кто нанес мне пять ножевых ударов. А всего нападавших было семеро! Они все известны, а также организаторы и заказчик. Но половина из них допрошена только как свидетели, другие вообще не допрошены. Надеюсь, что расследование сдвинется в мертвой точки.

— Какие выводы вы сделали из своей истории?

— Любой журналист, который публикует критический материал о деятельности силовиков, может повторить мою судьбу, стать жертвой такой спецоперации. Хорошо, если она будет сделана так топорно, как в моем случае. Хорошо, если будут такие же квалифицированные защитники и журналиста поддержат коллеги, будет резонанс. Очень важно, чтобы люди знали, что на самом деле происходит, а не питались лживыми сообщениями СК. Если этого не будет, над журналистом расправятся, и он окажется в колонии.

Мой случай должен стать примером. Во-первых, чтобы журналисты были готовы к такому повороту событий и понимали, как надо действовать. Во-вторых, чтобы был понятен алгоритм защиты. И, в-третьих, силовики должны знать, что не все их провокации и беспредельные действия могут сойти им с рук.