Огненный ад под Славянском: как ВСУ устроили ночной кошмар в Семёновке (ФОТО, ВИДЕО)

К годовщине событий в Славянске «Русская весна» продолжает публиковать фрагменты из книги «Война в 16. Из кадетов в „диверсанты“» Андрей Савельев, позывной «Вандал».

24 мая 2014 года был страшный обстрел пос. Семеновка, который расположен недалеко от Славянска. Тогда от артиллерии ВСУ сгорел жилой дом вместе с семьёй, и ополченцы пытались его потушить. Вандал там оказался в качестве медика.

«Ровно 5 лет назад, 24 мая я поехал оказывать медицинскую помощь одной женщине на передовую в Семёновке. Тогда была сильная бомбёжка и я вместе с несколькими ополченцами, раненой и четырьмя итальянскими военкорами прятался в подвале. Там я познакомился с итальянской журналисткой-переводчицей. После выхода из Славянска мы с ней продолжили общаться и иногда виделись в Москве, когда она приезжала из Италии.

Общаемся мы крайне редко, но позавчера я почему-то вспомнил про неё и написал ей в WhatsApp: «Привет. Когда в Москве будешь? Хочу тебе книгу подарить». Я ей должен был передать экземпляр своей книги «Война в 16» ещё потому, что там написано о ней, о нашем знакомстве и её необыкновенной смелости, как иностранного журналиста, на войне, на передовой — под бомбёжками.

Буквально через минуту она мне ответила, что уже в Москве. Оказалось, что в момент, когда ей пришло моё сообщение, она приземлялась в одном из московских аэропортов. Необычно получилось — ничего не подозревая, я написал ей, когда она прилетела в Россию, хотя до этого была год назад здесь.

Вчера мы с ней увиделись — она хотела взять интервью для своего издания у меня. И вдруг она вспомнила, что именно 24 мая — 5 лет назад мы с ней познакомились под обстрелом в Семёновке (я не знал, что именно в эту дату). Она запомнила так отчётливо, потому что в этот день погиб её коллега — итальянский журналист Андреа Рочелли.

Божий промысел и символизм налицо…

Необычно. Поэтому решил сегодня опубликовать главу об этом обстреле из книги.

«Ночной кошмар в Семёновке»

«В результате артобстрела поздней ночью на одной из улиц Семёновки загорелся жилой дом. Группа ополченцев с переднего края обороны во главе с Боцманом, тремя итальянскими журналистами, которые приезжали в Славянск так же спокойно, как и российские, и одним стрингером (независимый, внештатный репортёр) от «ANNA-News», выдвинулись к месту пожара, чтобы найти пострадавших. Боцман владел английским и мог свободно с ними общаться. И, несмотря на то, что среди итальянцев была переводчица Микела, польза от нашего бородатого полиглота имелась. Пока они двигались к месту возгорания, рядом с ними несколько раз приземлялись снаряды.

— Everybody lie down! (Всем лечь вниз (англ.) — кричал Боцман после каждого залпа итальянцам, пока они шли к пылающему дому.

Навстречу им выбежала испуганная девушка и сказала, что, возможно, в доме осталась семья с маленьким ребёнком. Первым кинулся в пылающее здание стрингер, но у входа остановился, так как дом уже догорал. Узнать, были ли там мирные жители, так и не удалось.

Бомбёжка усилилась, поэтому Боцман сказал журналистам:

— Stay here and go to the bomb shelter. (Оставайтесь здесь и идите в бомбоубежище (англ.)

Все последовали в подвал, находившийся неподалёку. Девушка оказалась одной из очевидцев того, как вспыхнул от зажигательного снаряда дом. По её рассказу, снаряд сначала прилетел в дом, а следующий разорвался рядом с ней. Взрывная волна её подкинула в воздух, после чего она неудачно приземлилась на шею и потеряла сознание. От болевого шока и увиденного ужаса её трясло.

Боцман вызвал меня по рации и сказал, что на передке возле горящего дома — трёхсотый. Я незамедлительно примчался на машине вместе с Вохой, чтобы спасти раненую девушку, но столкнулся с её неадекватным поведением в шоковом состоянии.

Дальше привожу расшифровку с видеоролика, снятого итальянскими журналистами:

— Это она упала и повредила шею слева, — объяснил мне Боцман.

Я наклонился, чтобы посмотреть, но получил жёсткий отпор:

— Не трогай руками! — Вскрикнула девушка.

— Забери волосы тогда своей рукой, — попросил я.

— Я не могу!

Отодвинув всё же её волосы, дабы осмотреть травму, установил, что крови нет. На шее видна только гематома:

— Вот здесь, слева, — ребята подошли поглядеть.

— Осколок, да? — уточнил Воха.

— Она потянула шею, у неё осколка нет, — констатировал я.

— Её могло вторичным осколком ранить, — возразил Боцман.

— Каким вторичным? Тут крови нет, — у меня не было и тени сомнения.

— Сильно болит? — спросил я девушку.

— Да.

— У тебя когда она начала болеть? — спросил Боцман.

— Когда начали стрелять — я упала.

— Скорую вызвали ей? — поинтересовался я.

Боцман сказал, что не знает, как её вызвать.

— Просто 103 вызывайте.

— Меньше маяков. Вандал, залезь за здание, тебя видно будет. — Зашипел из темноты Воха, когда на аптечку упал свет экрана телефона. Достав шприц и «антишок», я предложил сделать укол:

— Куда? — Встрепенулась девушка.

— В любую мышцу. — Ответил я.

— Не надо мне укол.

— Нет, нужен!

И тут она выдаёт:

— Давай хотя бы в жопу, — сдаётся, наконец, она, имея в виду место для укола.

— Хорошо, — согласился я.

Пока мы с ней спорили, кто и куда будет делать укол, Боцман дозвонился до скорой помощи:

— Здравствуйте, девушка. На Семёновку нужно скорую помощь.

Но чётко сказать, что случилось с потерпевшей, он не смог, поэтому спросил меня:

— Вандал, что с ней произошло? Что сказать?

— Скажи, что она мышцу на шее потянула. У неё шок, пусть везут в больницу.

— У неё шок, она под артобстрел попала. Сейчас я дам медику трубку.

— На, «расчехли» скорую, — протягивая телефон, раздражённо сказал он.

— Здравствуйте, скорая? — уточнил я.

Тем временем, Боцман рядом с телефоном размахивает руками и громко объясняет кому-то, что случилось с тем домом:

— Там дома нет. Его просто нет!

— Приезжайте, пожалуйста, на перекрёсток. У девушки шок, она, походу, сильно шею подвернула. Видимых ран нет, кровотечений нет, у неё просто шок. Слышите меня? — втолковывал я им.

— А вы сами не можете ей оказать помощь? — после нескольких секунд молчания спросил диспетчер.

— Ну как сказать, у нас нет медикаментов подходящих, приезжайте сюда.

— Там маленькие дети!!! — истошно закричала пострадавшая рядом с трубкой, видимо, имея в виду семью из догорающего дома.

Представьте, что на другом конце провода в тот момент подумали. Я продолжил им объяснять причину вызова:

— У неё развивается шок. В общем, приезжайте сюда.

— Там у вас сейчас стреляют, — возразил диспетчер.

— Тут уже не стреляют. Поезжайте с мигалками и вас никто не тронет. Всё, давайте.

— Куда ехать-то?

— Перекрёсток на Семёновке, вы должны знать. Спросите место там, где стреляют. — И тут я понял, что сморозил глупость. После моих объяснений нашего местоположения с подробностями о том, что тут стреляют, они точно не приедут. Но я продолжил: — Там сейчас не стреляют уже. Вы с мигалками приедете — в вас не будут стрелять. Вчера пожарные приезжали с мигалками — тоже не стреляли. Так что, не переживайте.

Конечно, от этих слов они, наверное, ещё больше напряглись. На другом конце трубки царило молчание. Вдруг закричала потерпевшая:

— Голеностоп!

Через секунду все услышали залп и крик девушки:

— А-а-а!

Снаряд прилетел прямо к нам во двор. Все упали на землю, а после разрыва побежали к подвалу. Девушка залетела первой и шандарахнулась головой о бетонную перекладину погреба. Не её день сегодня был, однозначно…

— Тише, держите девушку, — проговорил я.

После этого услышал, как диспетчер бросил трубку, — естественно, что после услышанных разрывов мин и воплей, к нам никто приезжать не собирался.

Так как Воха поставил машину рядом с горящим домом, её могли повредить осколки от мин, поэтому он побежал перегонять свою «ласточку» в более безопасное место.

На крики пришёл из передовых окопов ополченец с позывным Шах и дальше оставался с нами. После взрыва он заорал ещё громче потерпевшей:

— Быстро назад, быстро! В подвал, быстро!

— Девушку держите! — продолжал я напоминать Шаху и Боцману, которые рядом с ней находились.

— А-а-а! Голова, голова! — кричала потерпевшая.

— Ножик дайте, нож дайте, — попросил я.

— Кровь, кровь, кровь! — ещё пуще разошлась она.

— Откуда? Ты головой ударилась? — спрашивал Шах.

— Дайте фонарь. Держите её. Дайте нож хоть кто-нибудь. Ампулу не могу открыть!

Я приступил к своим медицинским обязанностям. Нож мне, естественно, нужен был для подпиливания ампулы.

— Дайте тряпку, пожалуйста! — попросила пострадавшая.

В видео отчётливо слышен звук перепиливания ампулы.

— Давай я отломаю, — благородно предлагает мне девушка, немного успокоившись.

— Всё, отломал, не ссы.

— Глаза, кровь! — вскрикнула она.

— Ты просто ударилась. Не парься, всё нормально с тобой, — успокаивал я.

— Кровь, глаза, ёлки-палки. Сейчас, подожди, я сама разденусь, — Имеет в виду, для укола.

— Могу в любую мышцу, могу в плечо. — Пока стрингер перематывал ей голову, я набрал в шприц «антишок».

— Не, давай в жопу, — опять заявляет она.

— Шея болит? — спрашиваю.

— Да.

— Так и думал. Пойду пока за пушкой своей, — вспомнил я вдруг, что забыл свой автомат на улице в суматохе из-за обстрела.

— Давай, малой. — Откликнулся Шах, и тут же скомандовал журналистам из Италии, — Ребята, удалите, — чтобы они удалили видео, которые успели снять.

Но опытная переводчица Миша (так ополченцы называли итальянку Микелу) знает, что такой эксклюзив дорогого стоит и для них лучше под минами сгинуть, чем стереть бесценные видеокадры, поэтому она спокойно ему отвечает:

— Да, удалим, удалим.

— Миша, удаляй. — Вставляет и свои пять копеек девушка.

— Удалим, всё удалим.

По ролику можно понять, что итальянцы, естественно ничего не удалили. Они даже поделились со стрингером из «ANNA-News» своим материалом, так как у него тогда села видеокамера. И правильно сделали, что не удалили…

Стоило мне только выбежать на улицу за автоматом, как укры вновь положили мину точно в наш двор. Это мне, всё же, не помешало забрать АК и быстро спуститься обратно в подвал.

— Малой, давай назад. Не зацепило? — крикнул Шах после выстрела, когда вспомнил, что я наверху.

— Нет, конечно! — успокоил его я.

— А то за тебя точно Моторола не простит… — запереживал Шах.

Спустившись, я полез за спиртовой салфеткой, а пока искал, продолжающая пребывать в шоке и моральном потрясении девушка, сказала, что у неё где-то есть аптечка с лекарствами и спиртом.

— Не надо, у меня всё есть. Давай плечо.

— Не. Давай «хлопком».

Перед тем, как вколоть — похлопать ладошкой по заднице, чтобы не так больно и неожиданно было — имела в виду девушка. Я улыбнулся и вонзил иглу. Хоть укол «антишока» и не был таким болезненным, но её чувствительный к любому раздражителю организм, всё же сильно напрягся в тот момент. Она закричала.

— Сиди, не ссы. Только теперь желательно не садись. — Засмеялся я.

— Печёт! — кричит потерпевшая.

— Да, это «антишок».

— Наркотой пичкаешь? — непонятно зачем спросила девушка.

На этой фразе видео прерывается, и всё остальное по моей памяти.

Когда я сделал укол, девушка стала вести себя немного тише. Обстрел ещё продолжался, поэтому мы из подвала не уходили. Итальянцы всё это время не произнесли ни слова. Храбрость и спокойствие этих ребят поражали. Отвлёкшись от потерпевшей, я сел на мешок с картошкой или свёклой в погребе и стал разглядывать журналистов. В темноте практически ничего не видно было, но ещё тогда, как я только пришёл, голос переводчицы мне показался знакомым. Приглядевшись, я узнал ту самую журналистку, которая меня фотографировала для зарубежных СМИ.

В первый день, как мы взяли посёлок, она приехала с фотоаппаратом и снимала ополченцев, которые ей это разрешали делать. Я тогда переживал за семью в Киеве и нигде не светил лицом. Но она сказала, что мою физиономию увидят только в итальянских СМИ, поэтому можно не беспокоиться. Своим приятным итальянским акцентом и милой внешностью она меня всё-таки уговорила на пару фотографий в профиль.

Фото сделано итальянским военкором Микелой

Я сидел и смотрел на неё, пока она сама не подняла голову. Остановив на мне взгляд, девушка поморщилась, как будто что-то припоминая. Через секунду её лицо украсила искренняя улыбка, и переводчица кинулась ко мне в объятья. Она, действительно, вела себя очень смело, но в тот момент ей, наверное, очень хотелось увидеть родственную душу, а за неимением таковой — хотя бы знакомого.

Я тоже её обнял и сказал, что очень рад видеть. Но наши объятия быстро не закончились — мы простояли так минут десять, пока не закончился обстрел. В подвале было темно, и, пока на улице грохотала артиллерия, трёхсотая девушка, Боцман, Шах, двое итальянских журналистов и стрингер от «ANNA-News» тихо стояли, думая о своём — всё это придавало своеобразную романтику для меня и для неё. Никаких предпосылок для этого не было, но почему-то в тот момент мы оба так захотели. Через несколько минут стояния и молчания, Микела, чтобы хоть как-то объяснить своё желание меня обнимать, сказала:

— Мне страшно.

Я не ответил, но знал, что она говорит это притворно.

Обстрел закончился и разъединил нас. Вернулся Воха и сказал, что можно эвакуировать девушку в славянский госпиталь.

К тому моменту я понял, что укры не случайно били именно по нам. Они вычисляли скопление людей по включённым телефонам. А так как сотовые гаджеты имелись у каждого, то украм оставалось только навестись по вычисленным координатам и кинуть туда парочку мин. Я даже не исключал того, что они могли слушать звонки и корректировать с ещё большей точностью. Впоследствии, это подтвердилось.

Тогда по моему совету все выключили телефоны и тихонько вышли из укрытия. Временное затишье позволило потерпевшей, в моём сопровождении, а также журналистам из Италии сесть в машину Вохи. Стрингер оказался местным из Славянска и уехал на своём велосипеде.

В Славянск мы ехали тихо, так как все устали и морально истощились. Миша уснула у меня на плече и проснулась только возле гостиницы «Украина», где они жили с другими журналистами. А немного раненую, немного контуженную девушку мы отвезли в госпиталь и оставили дежурному врачу.

Больше в Славянске наши дороги с Микелой не пересекались. Но, благо, я ей написал на листике свою электронную почту, которая у меня не менялась по сегодняшний день…».

Продолжение в книге «Война в 16. Из кадетов в „диверсанты“».

Трейлер книги: