Михаил Козырев: «Этого монстра, группу «Руки вверх», выпустил в эфир я. За что мне гореть в аду, конечно»

О НАЧАЛЕ СВОЕЙ КАРЬЕРЫ НА РАДИО

- У меня был роман с американкой по имени Кимберли, приехавшей в Екатеринбург на стажировку. Она предложила мне рвануть с ней в Штаты, чтобы подготовиться к экзаменам. Я скопил какие-то небольшие деньги, заработал на переводах английских текстов и ночных сменах на скорой помощи и поехал. Экзамен на профессию врача я с ходу сдать не смог — не набрал нужного количества баллов. Ведь с тех пор как я учил анатомию и физиологию на первых курсах института, прошло уже много времени, я успел отслужить в армии... А дальше мне повезло. В калифорнийском колледже, где в то время училась моя подруга, объявили набор на позицию language resident. Этот человек должен был ассистировать на кафедре русского языка, заниматься со студентами, погружать их в атмосферу страны. Я прошел интервью и получил эту работу, зарплату и возможность пользоваться всеми ресурсами колледжа.

У колледжа была своя студенческая радиостанция, а я привез с собой кучу винила и CD: «Аквариум», «Браво», «ДДТ»… Надеялся проводить долгие зимние калифорнийские вечера под звуки родной музыки. Предложил им делать программу про русскую музыку. Шел 1992 год. В России происходили бурные события, за которыми весь мир следил с интересом. Программа называлась Music of Bolsheviks’ Kids and Babooshkas — «Музыка большевистских детей и бабушек». Я нашел русские слова, которые были понятны американцам. Выходила она по пятничным вечерам. Аудитория была англоязычная. И мне так это понравилось, что я заодно начал изучать, как все устроено на радиостанции. Как джинглы делаются, как заставки, как составляется сетка программ. Разработал логотип для радиостанции. И как-то в это все влюбился.

КАК СТАЛ ПРОГРАММНЫМ ДИРЕКТОРОМ «РАДИО МАКСИМУМ»

- Ключевую роль сыграл мой двоюродный брат Женя Абов, который работал в «Московских новостях». Он позвонил мне и сказал, что к ним недавно пришли американцы, которые предложили сделать радиостанцию. Получили частоту, запустили, но не очень понимают, что с этой радиостанцией делать. Я ему сказал, что тоже ничего в этом не понимаю, но он уговорил меня приехать в Москву и встретиться с учредителями. Я приехал, мы встретились, поговорили. Они были в абсолютном недоумении, на что опереться. В результате мой небольшой опыт работы на студенческой радиостанции в Калифорнии и пристойный английский сыграли определяющую роль. Меня взяли на позицию программного директора радио «Максимум».

ОБ ОТБОРЕ МУЗЫКИ В ЭФИР

- Каждую неделю я получал по факсу чарты американских радиостанций — топ-40. Существовало несколько профессиональных изданий, которые мониторили все радиостанции и собирали эти таблицы. В Америке это была мощная многомиллионная индустрия.

Руководил процессом программирования консультант из Westwood One Берт Кляйман. Он меня многому научил, я ему очень благодарен. Он показал мне, что такое ротация и как лучше давать песни в эфире. С тех пор я за три минуты любому человеку объясню, как строится эфир музыкальной радиостанции.

О РУССКОЙ МУЗЫКЕ НА «РАДИО МАКСИМУМ»

- Что делать с русской музыкой — это был вопрос! Дело в том, что у нас отсутствовала какая-либо статистика, которой можно было бы доверять. Не было никаких чартов. Не было ничего, на что можно было опереться. Пришлось ориентироваться на собственный вкус и интуитивное ощущение хита. Кроме того, шла интенсивная работа с возникающими как грибы после дождя рекорд-лейблами, звукозаписывающими компаниями, продюсерскими центрами, которые приносили нам то, что они выпускали. <…> Мне давали пластинку, я слушал и говорил: «Мне кажется, эта песня имеет наибольший потенциал». «А ты обещаешь ее поставить?» — спрашивали меня. «Да, — отвечал я. — Я вам гарантирую, если вы сделаете ставку на эту песню, я готов ее играть». Вот так решались вопросы по подбору хитов. Я очень хорошо помню все обсуждения, связанные с появлением «Мумий Тролля», «Ночных снайперов», Земфиры. Я тогда принимал участие в отборе их первых песен на радио.

Помню, как обнаружил где-то на полке компакт-диск «Позорная звезда» группы «Агата Кристи», поставил всем песню «Как на войне». «Вот же она, лежит у вас давно тут на полке!» — и мы ее поставили в эфир. И все! С этого момента началась звездная история «Агаты Кристи».

О ВЗЯТКАХ

- Мир шоу-бизнеса очень компактный, в нем все друг друга знают. Я в принципе не умею ни брать взятки, ни делать откаты. Я не знаю, как это делается. Никогда в жизни этим не занимался. Кроме того, если ты хоть раз, хоть с кем-то дашь слабину и прогнешься, первое, что сделает человек, когда выйдет от тебя, он наберет двадцати знакомым продюсерам и скажет: «Значит так, короче, этот берет. Имейте в виду». И ты уже никогда в жизни не сможешь возразить, потому что тебе всегда напомнят: «Подожди, вот у этого ты же брал деньги!» И все. Конец.

О ЮРИИ АЙЗЕНШПИСЕ

- Самая памятная встреча была с Юрием Айзеншписом. Вокруг него всегда ходили какие-то околокриминальные легенды, и с ним все боялись встречаться в ту пору. Слава богу, он понимал, что Влада Сташевского на «Максимум» предлагать нельзя. Но он пытался пробить нас на новомодного певца Никиту. Мне пришлось пойти с ним на встречу, и он два часа мучил меня ремиксами Никиты. Редко кто был так истово влюблен в своих подопечных, как Айзеншпис. Но я ему тактично отказал. Важно придерживаться своих принципов, аргументированно их отстаивать и очертить себе допустимую зону компромисса. Я обещал Юрию Шмильевичу, что мы дадим в эфир какой-то его актуальный ремикс один раз в спецпрограмме. На том и разошлись.

О ГРУППЕ «СПЛИН»

- «Сплин» мне посоветовал Костя Кинчев. Костя сказал, что в Питере есть такой потрясающий поэт Саша Васильев. Я послушал их первый альбом, он был очень сырым, но уже понятно было, что круто. Там была потрясающая вещь «Любовь идет по проводам», но для первого сингла мы взяли «Рыбу без трусов». Это очень странная песня, а первый сингл должен максимально удивить и шокировать аудиторию. По тому же принципу, например, у Земфиры была выбрана для старта песня «СПИД».

Помню, как в первый раз увидел «Сплин». В кинотеатре «Россия», на Пушкинской площади, на первом этаже был клуб «Утопия». Никакого отношения к рок-н-роллу он не имел, это было такое попсовое пространство. Между двумя залами была сцена чуть ли не с шестом для стриптиза, и там выступал «Сплин» в виде дуэта — Яник Николенко на флейте и Саша Васильев с гитарой. Более нелепого сочетания, чем группа «Сплин», выступающая на такой попсовой сцене, невозможно было себе представить. Но я влюбился в них с первого взгляда.

О ЗЕМФИРЕ

- Мне принес ее записи Дима Гройсман, продюсер группы «ЧайФ», уже на «Наше радио». Земфира приехала в Москву из Уфы и показывала свои демо-кассеты нескольким продюсерам, в том числе Гройсману.

Песни Земфиры были без финальных аранжировок, просто демо-версии. На меня с ходу они не произвели впечатления. Я сказал Диме, что не знаю, выстрелит это или нет. Очень многое зависит от того, как аранжировать и как записать. И Дима не стал с ней заключать контракт.

А дальше я услышал уже студийную запись первого альбома, и это звучало потрясающе! Как преподнести это новое имя публике, обсуждали несколько человек: Константин Эрнст, директор Real Records Алена Михайлова, продюсер Леонид Бурлаков, и я участвовал в этом процессе. Финальное решение принимала всегда сама Земфира, она ведь никогда не будет делать ничего, с чем она внутренне не согласна.

Мы тогда все обсудили, утвердили, распланировали. И Леня Бурлаков меня кинул. Причем уже во второй раз. До этого он меня подставил с участием группы «Мумий Тролль» на «Максидроме». После этого буквально на коленях умолял его простить. Я его простил. А когда все было готово, и диски Земфиры должны были уйти в тираж, я вдруг обнаружил на них логотип «Европы плюс», несмотря на то, что договоренность с «Нашим радио» была с самого начала! Леонид развел руками и сказал: «Ну ты же понимаешь, у них большая аудитория». Есть такие люди, которые если кидают, то кидают всегда.

О ГРУППЕ «РУКИ ВВЕРХ»

- Я был первым человеком, который поставил в эфир неизвестную тогда группу «Руки вверх!» Первая песня, которую они прислали, была очень остроумная, называлась она «Утренняя гимнастика». В ней был сэмпл советского диктора, который еще на советском радио говорил: «Начинаем серию упражнений… Ноги на ширине плеч… Руки вверх». И дальше — ту-ду-ду-ду — начинался танцевальный ритм. Это было реально смешно. Я понятия не имел, кто эти ребята. Песня ко мне попала, и я ее поставил в эфир.

Потом они принесли песню «Малыш». В ней использовался тот же прием — голосовой сэмпл. Малыш говорил: «Песенка про меня. Я холосий мальчик… Ла-ла-ла-ла…» И это тоже было остроумно, и музыка была модной и прогрессивной. Сергей Жуков и Алексей Потехин чуть ли не первое свое интервью дали у нас на радио «Максимум». Ну, а дальше, на развилке между актуальной клубной музыкой и попсой, они повернули сам знаешь куда. Я, конечно, не мог себе представить все эти будущие поэтические жемчужины: «Ну где же вы, девчонки, короткие юбчонки…», «Поцелуй меня везде, восемнадцать мне уже»… Короче, этого монстра выпустил в эфир я. За что гореть мне в аду, конечно…

(Петр Каменченко, Lenta.ru, 20.03.19)