Подсудимый по делу хакеров Lurk — о ходе следствия, связи с ФСБ и выборами Трампа. Интервью
Сергей Константинов (слева)Предоставлено Сергеем Константиновым из собственного архиваЗавтра, 22 января, в Кировском райсуде Екатеринбурга начнется процесс по основному делу хакерской группировки Lurk, которую обвиняют в выводе 1,2 млрд рублей со счетов ряда российских компаний и банков и которая упоминалась в связи с вмешательством в выборы президента США в 2016 году, когда была взломана почта предвыборного штаба Хиллари Клинтон. 21 подсудимый, 2539 томов дела, которые впервые в России передавались фигурантам на изучение в электронном виде, более 40 адвокатов, внимание федеральных телеканалов — процесс обещает быть громким.
Перед началом процесса Znak.com удалось пообщаться с одним из обвиняемых — 36-летним екатеринбуржцем Сергеем Константиновым, а также его адвокатом Михаилом Коржевым. Константинов живет на южной окраине Екатеринбурга и в обычной жизни зарабатывает настройкой офисной оргтехники и ремонтом телефонов. Он уверяет, что в числе фигурантов дела Lurk оказался случайно.
Вместе с тем Константинов признает, что еще до уголовного дела был много лет знаком с программистом Константином Козловским. Тем самым, которого следствие считает организатором хакерской группировки и который в ответ заявил о том, что работал на ФСБ и участвовал во вмешательстве в выборы президента США. Из интервью Константинова следует, что все это не липа — Козловский сообщал эти данные следствию, в Следственный департамент МВД РФ, только там их почему-то проигнорировали.
— В чем конкретно вы обвиняетесь?
Адвокат: Константинов — один из двух подсудимых, которые находились под подпиской о невыезде. Почему под подпиской? Да потому что доказательств против него, можно сказать, что и нет в деле. Проанализировав 44 коробки с уголовным делом, я могу сказать, что доказательствами, которыми якобы подтверждается вина Константинова, являются исключительно показания сотрудников ФСБ, осуществлявших оперативное сопровождение данного дела. В этих показаниях написано примерно следующее: «Образ жизни и знакомства Константинова с руководителями ОПС, а также его кличка „Серега-хакер“ дают все основания полагать, что он является членом данного сообщества».
Адвокат Михаил КоржевИгорь Пушкарев— Почему кличка «Хакер»?
Константинов: С 1990-х годов еще пошло. Если человек хоть что-то понимает в компьютерах, значит, хакер. С тем же успехом мог быть «Рыбак».
— Каким образом вас привлекли в качестве обвиняемого к этому делу тогда?
Константинов: Только потому, что я был знаком с Игорем Николаевичем Поповым (один из фигурантов уголовного дела — Znak.com). Его считают руководителем подразделения обналичивальщиков.
— Давно с ним знакомы?
Константинов: С 1996 года примерно.
— Как вы познакомились?
Константинов: Мой отец познакомил. Он знал старшего брата делового партнера Попова Влада Симеса. Им там надо было что-то помочь по компьютерам. Отец спросил меня, а я знал, как это сделать, и помог. Так и ознакомились. Периодически после этого или Симес, или Попов мне давали задания: прийти в офис либо вирус прогнать, либо принтер установить. Раньше у них офис находился в «пентагоне» (здание в центре Екатеринбурга, где располагается НПО «Автоматики» — Znak.com). Потом на улице Энгельса, 31.
— Какой именно период этих взаимоотношений вам ставит в вину следствие?
Адвокат: 2014–2016 годы, конкретнее не указано. На самом деле мы и не отрицаем, что Константинов действительно там периодически появлялся. Другое дело, что он всего лишь настраивал технику в новом офисе. При этом в постановлении о привлечении Константинова к делу в качестве обвиняемого просто абсурд написан. Не прописаны толком ни время, ни место преступления, ни то, какие действия он совершил. Возьми, наверное, любого Пупкина с улицы, поставь его фамилию в этот список, и этого Пупкина также можно привлечь как обвиняемого в участии в ОПГ.
Константинов: Там были проблемы с принтером, который периодически у них отваливался. Секретарь Ольга мне звонила и просила. Кроме того, еще вирусы лечил. На самом деле там задачи на уровне обычного пользователя. То есть надо было только прийти и запустить лечащую утилиту «Dr.Web». А у них этот вирус кучу документов сожрал.
— Много времени в офисе проводили?
Константинов: Бывало 10 минут, бывало и 2 часа, пока все компьютеры проверишь. Потом настраивал компьютер женщине, у которой есть ребенок. Они с ребенком робототехникой занимаются, там простейшие моменты, но им нужна была помощь. А так как мы давно знакомы с этими ребятами, то я приезжал и помогал.
— Бизнес Попова с чем был связан?
Константинов: Юридическая контора по ликвидации и регистрации предприятий. На самом деле я в это и не вникал никогда. Мне неинтересно. Знаю только, что они постоянно возились с какими-то бумагами. Мне кажется, что в эту ОПГ помимо меня можно было с тем же успехом вписать жену Попова, его детей и Симеса. Меня привлекли, кажется, только из-за того, что я хоть как-то владел компьютером. По версии следствия, у всех в группировке были прозвища. А со мной ерунда какая-то. Приписывают два женских имени: «Изольда» и «Белинда». Причем один из сотрудников ФСБ утверждает в показаниях, что я был «Изольдой». Второй утверждает, что одновременно и «Изольдой», и «Белиндой». А третий отмечает, что нет никакой информации, что под этими именами действовал Константинов.
— Как вы вообще узнали о том, что находитесь в числе подозреваемых в участии в ОПГ?
Константинов: 18 мая 2016 года ко мне, как и ко многим другим, в 6 утра пришли с обыском. Люди из ОМОНа поставили меня к стенке, и женщина зачитала, в чем меня подозревают.
— Это дома было?
Константинов: Да, в Екатеринбурге, в 19-м военном городке, где я с родителями живу. Объявили тогда, что то ли 6 млрд, то ли 7 млрд рублей было похищено со счетов в банках. Потом я себя даже увидел в новостях по «Первому каналу». Показали кадр, как меня выводят с мешком на голове из автозака.
— Что интересовало следователей во время обыска?
Константинов: Из моей комнаты забрали все компьютеры и гаджеты. Начали осматривать компьютер отца, планшет у мамы. Параллельно один из оперативников начал меня спрашивать, как я сам думаю, в связи чем это все происходит. Сам обыск длился 4 часа. Посмотрели даже машину, на которой я передвигался.
— Какой была ваша первая реакция на происходящее?
Константинов: Вообще не понял, в связи с чем все это происходит и как ко мне относится. По квартире понятые ходят туда-сюда, меня кто-то и о чем-то периодически спрашивает. В целом я находился в некоем оцепенении. Тем более что ранее у моей семьи был не самый простой опыт отношений со следствием и судопроизводством.
— В каком смысле?
Константинов: Моего брата в свое время избили двое мужиков из нашего городка. Это случилось прямо на глазах у всех его одноклассников. В итоге никто и ни за что не ответил. Судья просто спросила очевидцев: «Видели, как били?». Ей ответили: «Видели». «А видели кулак в животе у мальчика?». «Нет». «Значит, невиновны». На этом фоне моя мама тогда даже в больницу попала. Отцу тоже медиков вызывали не раз. В общем, я отнесся с подозрением к сотрудникам и на их каверзные вопросы ничего не отвечал.
— Я так понимаю, среди задержанных было много екатеринбуржцев, куда всех отвезли после обысков?
Константинов: В ИВС на Фрунзе, там я переночевал. Со мной в камере сидел человек, которого за героин задержали, и еще один — ружье украл. На следующий день нас отвезли на улицу Комвузовскую, 13. Пытались допросить. Я в тот день пытался понять, в каких конкретно действиях меня обвиняют. Мне начали абстрактно объяснять, что дело в Попове, а я находился с ним. В итоге так и не понял, в чем именно я виноват, и взял 51-ю статью Конституции (дает право не свидетельствовать против себя и членов семьи — Znak.com). Меня пытались разводить на какие-то разговоры. Мол, слово офицера. Обещали даже отпустить сразу после разговора. Я не стал. Потом пришла адвокат по назначению, и мне дали подписать бумажку о том, что я опускаюсь под подписку. Через неделю примерно мне отдали мой гражданский паспорт, а загранпаспорт они себе оставили. Такие дела.
Предоставлено Сергеем Константиновым из собственного архива— В дальнейшем следственные действия где производились — здесь или в Москве?
Константинов: Так как я взял 51-ю статью, у меня не было никаких допросов и очных ставок. В тех допросах, которые я видел, мою фамилию никто и не упоминает. Только Маковкин (Игорь Маковкин — один из фигурантов дела группы Lurk, один из тех, кто пошел на сделку со следствием и дал признательные показания — Znak.com) заявил, что когда-то я был зарегистрирован в Jabber (протокол, с помощью которого, как полагает следствие, переписывались злоумышленники — Znak.com) с псевдонимом «no name». Только этого псевдонима нет нигде в переписке. Перед окончанием следственных действий я наконец дал показания и рассказал, что приходил в офис Попова, где обслуживал компьютеры.
— В Москву вас вызывали?
Константинов: В декабре 2016 года. Сказали только, результаты каких медицинских анализов взять с собой, а зачем — не объяснили. Я приехал в Москву, меня отправили сразу в суд, и там назначили судебную психиатрическую экспертизу. Ее проводили в бывшей «Кащенко», в психиатрической больнице имени Алексеева. Я там еще спросил, помню, зачем у них установлены лики святых в психиатрической больнице.
— Как проходила экспертиза?
Константинов: Спрашивали, были ли у меня галлюцинации и чем я занимаюсь. Я ответил, что галлюцинации могут быть у любого, достаточно резко встать с колен. Потом эти странные ребята написали еще мне в заключении, что я программист и консультирую людей, как писать компьютерные программы, по телефону. Как, интересно, они себе это представляют?
— Сколько шла экспертиза?
Константинов: Мне обещали, что 10 дней, а продержали месяц. При этом забрали все средства связи.
— Какой итог?
Константинов: Написали, что есть частичное расстройство личности. Но это как ОРЗ.
— Еще какие-то действия с вами следствие предпринимало?
Константинов: В апреле 2017 года предъявили окончательное обвинение, где моя фамилия только в списке обвиняемых и все. Никаких конкретных действий не расписано. С середины апреля начали знакомить с материалами дела. Есть, кстати, куча ходатайств от тех, кто в заключении находился. Они писали, что им носят по 1-2 тома из дела и из-за этого они не видят всей картины обвинения, соответственно, не понимают суть обвинений. В ноябре 2018 года следствие резко ускорилось с чтением материалов. Меня даже домой отказались отпускать.
— Вас в Москве следствие обеспечивало жильем, проездными билетами, питанием?
Константинов: Все за свой счет. Летал за свой счет, жил за свой счет.
— Считали, сколько потратили?
Константинов: Не считал еще, но старался экономить. Знаете, у них там на полу рваный линолеум, древние компьютеры какие-то в кабинетах и до сих пор дрели, которыми они тома дел сшивают. В таких условиях понимаешь, что никто ничего тут тебе не компенсирует.
— Какие-то ходатайства вы заявляли?
Адвокат: До 31 июля 2018 года у него был адвокат по назначению. Когда я вступил в дело, у следствия резко случился шок. Полагаю, у них отношение к Константинову было как к телку, которого на убой ведут. Ему постоянно говорили: «Все будет хорошо, только здесь подпиши и здесь».
Константинов: Когда появился адвокат, мне заявили: «Вы нас удивляете, Сергей, в чем дело-то?». Как в чем? Я намерен защищаться! И ведь я их предупреждал об этом.
Адвокат: На самом деле по отношению к нему допущено множество процессуальных нарушений.
Игорь Пушкарев— Например?
Адвокат: С 2016 года, то есть с самого начала расследования, ему не предъявлялось ни одного постановления о создании либо изменении следственной группы. Их, между прочим, должны предъявлять всем обвиняемым. На основании чего обвиняемый должен заявлять ходатайства об отводе того или иного следователя, если таковые у него имеются? В ходе 217-й статьи УПК РФ, при ознакомлении дела, нам приносили материалы в скоросшивателях. Хотя к этому моменту дело должно быть уже сшито и пронумеровано! Какие-то из постановлений нас вообще просили подписать задними числами. Понятное дело, мы отказались. Дело в какой-то момент дошло даже до угроз. Ему рекомендовали отказаться от адвоката, в противном случае грозили подкинуть наркотики, сменить меру пресечения и отправить в суд с новым обвинением.
— Сергей, из всего корпуса обвиняемых с кем были ранее знакомы?
Константинов: Помимо Попова, я в его офисе пересекался иногда с Тарасовым и Артемом Галяутдиновым. Помогал им в настройках айфонов. Они в этом ничего, так скажем, не понимали. Я им помогал выбирать телефоны и обслуживать. На самом деле точно так же я помогал всему офису, сыну Попова помогал и его матери Татьяне. С Андреем Сапегиным пересекался. Возможно, знаю на лицо Рякину, которую следствие считает причастной к группе обналичивальщиков.
— А Константина Козловского, которого следствие считает главным организатором Lurk, вы знали?
Константинов: Знал. Но на момент ареста мы с ним не общались год или полтора уже. Только перед самым задержанием, видимо такое стечение обстоятельств, я увидел его в офисе у Попова. Мы сидели тогда за столом, пили чай, и был какой-то диалог опять про телефоны. Тарасов что-то спросил у Козловского, а Козловский ответил: «Спроси у него, он разбирается в телефонах». И кивнул на меня. Не было дружеского общения у нас.
— Козловского вообще вы как себе представляли на тот момент?
Константинов: Как какого-то странного парня, который непонятно чем занимается.
— Почему странного?
Константинов: Редкой внешности человек — рыжий с веснушками. И постоянно втирает за какую-то эзотерику и Каббалу.
— Знали, что он хакер?
Константинов: У человека на лбу этого ведь не написано.
— Откуда ваше знакомство вообще пошло?
Константинов: Мне кажется, это было где-то в 2006 или в 2007 году. У нас была одна с ним тусовка.
Игорь МаковкинЯромир Романов— Что за тусовка?
Константинов: Ребят, которые слушают одну музыку. Мне сказали, что есть такой чувак. Так и познакомились. Пообщались, и я только понял, что какой-то забавный персонаж. У нас с ним тогда оказалось несколько общих знакомых по городу: кто-то из регги-музыкантов, какие-то диджеи, гонщик Гриша Чернов. Козловский всей этой лабудой с гонками тогда тоже увлекался. На самом деле мы с ним крайне редко пересекались, и каждый раз так выходил разговор, что он меня про что-то спрашивал. То он собрался делать ремонт в новой квартире и между дел спрашивал об этом что-то. Я ему какого-то человека еще посоветовал. Козловский сначала заинтересовался, а потом плюнул. Еще как-то раз спрашивал что-то по музыке, просил совета по колонкам. Я крутился в этой среде и посоветовал ему на этот счет серьезного человека, который более профессионально сможет помочь. Но все время получалось так, что я находил людей, а Козловский…
— Забивал?
Константинов: Да, забивал на это. В один прекрасный момент, за год примерно до ареста, я просто перестал с ним совсем общаться. Начал его игнорировать. Даже когда в офисе пересеклись, только руки пожали и все.
— Вы вообще представляли, чем он занимается помимо того, что квартиру покупает и музыкой увлекается?
Константинов: На тот момент понятия не имел, что он хакер и работает, как он сам потом написал, на ФСБ, а также общается с людьми из «Лаборатории Касперского». Он со мной обсуждал другие совсем темы. Познакомил меня только с Тарасовым, который мне привозил свой телефон и телефон своей девушки на ремонт. Короче, айфоны они свои свозили ко мне, чтобы я их настраивал. Не умеют они с ними так хорошо общаться, как я.
— В связи с делом Lurk упоминался сотрудник ФСБ Докучаев. Эту фамилию вы слышали раньше?
Константинов: Нет. Хотя не исключаю, что я мог его и видеть где-то. Также, как не исключаю, что мог видеть главного в «Лаборатории Касперского» за безопасность, с которым он сел потом (речь идет о задержании в январе 2017 года заместителя руководителя Центра информационной безопасности ФСБ РФ Сергея Михайлова, майора ФСБ Дмитрия Докучаева и главы отдела расследования компьютерных инцидентов «Лаборатории Касперского» Руслана Стоянова — Znak.com).
— Данные по поводу связей членов Lurk с высокопоставленными сотрудниками ФСБ и наделавшая еще больше шуму информация об вмешательстве в выборы президента США в 2016 году в материалах уголовного дела присутствуют?
Адвокат: В этой части мы можем говорить именно только о том, что есть в материалах дела, и исходя из собственного понимания прочитанного при ознакомлении с ними.
Константинов: На этот счет есть показания Козловского. Они кажутся логичными и последовательными. В них он вообще объясняет, откуда у него этот ресурс…
— Откуда?
Константинов: Я не знаю, как там на самом деле, но он объясняет это заказом ФСБ. И даже проговаривает, на каких сайтах и в каких логах можно посмотреть следы этих контактов. Он объясняет даже, почему это было заказом и зачем это делалось. Признает, что его использовали, простите, как резинотехническое изделие, а потом просто выбросили.
— Для чего его использовали, он объясняет?
Константинов: Он говорит, что этот проект (Lurk — Znak.com) был предназначен для того, чтобы аккумулировать на внешнем источнике некое количество денег и ресурсов. А дальше выполнять стоящие перед представителями спецслужб задачи. Следствие же фактически не дало ему стать вторым Сноуденом (имеется в виду бывший сотрудник ЦРУ и Агентства национальной безопасности США Эдвард Сноуден, который в 2013 году передал газетам The Guardian и The Washington Post секретную информацию АНБ, касающуюся тотальной слежки американских спецслужб за информационными коммуникациями между гражданами по всему миру — Znak.com).
— Про вмешательство в выборы президента США Козловский тоже говорит в своих показаниях, они есть в деле?
Константинов: Его писанина об этом, в виде ходатайств, есть в материалах дела. Там он обо всем этом рассказывает. Описывает какие-то сайты, где все это выложено и описано, по чьим заказам делалось. Но свечку я там не держал, и совершенно не понимаю всех тонкостей этой части дела. Видно только, что это не нужно было следствию. Примерно так же, как никого не интересует подвал моего дома, который уже 15 лет топит фекалиями.
— Почему вообще родилось дело Lurk, раз он пишет про то, что работал на ФСБ?
Константинов: Я точно этот момент не помню. Примерно в показаниях звучит так, что Козловский отказался выполнять какое-то задание, из-за которого, по его словам, могла потом «политься кровища». На самом деле я не исключаю, что Козловский действительно мог работать по поручению неких лиц из ФСБ. Но могло ведь произойти ровно как в фильме «Доктор Стрейнджлав». Кто-то там в спецслужбах, грубо говоря, сошел с ума и решил создать новый рычаг влияния. Дальше, втихушку, не информируя царя, начал его делать. На какой-то момент Козловский отказался в этом участвовать, и его закрыли.
Константин МельникЯромир Романов— Вы не согласны с тем, что в деле никак не прописаны доказательства вашей вины. А в целом какое впечатление на вас производит дело Lurk?
Адвокат: Людям вменяют участие в организованном преступном сообществе. Что такое ОПС? Это совокупность организованных преступных групп. Большинство обвиняемых, которых на самом деле 26 человек, разделены следствием по отдельным группам исходя из того, кто и что делал. Но насколько я могу понять, каждый из них выполнял конкретную часть работы, не понимая, что это и для чего. Ребят даже нанимали через интернет. Они что-то делали, и им за это платили. В таком случае как можно судить человека за то, что он выстругал приклад для ружья, из которого потом кого-то где-то кого-то убил? Особенно, если вы даже на 100% не знаете, что это будет часть для ружья. Если кто-то о чем-то и знал в этом случае, то только несколько лиц в руководстве этой структуры. На этом основании я полагаю, что в деле много людей. которые совершенно невиновны в том, в чем их обвиняют.
***
Информацию о задержании хакеров, которых чуть позже по имени трояна назвали группой Lurk, стало известно 1 июня 2016 года. «Сотрудниками МВД России совместно с ФСБ России во взаимодействии с ПАО „Сбербанк“ задержаны 50 подозреваемых в совершении многочисленных хищений денежных средств с расчетных счетов юридических лиц, а также с корреспондентских счетов кредитно-финансовых учреждений с использованием вредоносного программного обеспечения», — сообщила тогда официальный представитель МВД России Ирина Волк.
По информации полицейских, с середины 2015 года по конец весны по всей стране было зафиксировано «18 целевых атак на автоматизированные рабочие места клиентов банков», которые выполнили члены группы Lurk. Ущерб от их действий, как тогда сообщалось, превысил 3 млрд рублей. При этом подчеркивалось, что в результате оперативных мероприятий были заблокированы фиктивные платежные поручения на 2,3 млрд рублей. Как отмечала Ирина Волк: «Следственным департаментом МВД России возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления, предусмотренного частями 1, 2 статьи 210 УК РФ „Организация преступного сообщества“».
Обыски в рамках данного уголовного дела проходили на территории 15 регионов России. В ходе следственных действий силовики, как они сами заявляли, получили материалы, «подтверждающие причастность подозреваемых к созданию бот-сетей зараженных компьютеров, организации целевых атак на инфраструктуру кредитно-финансовых и государственных учреждений и совершение хищения денежных средств». Также было изъято большое количество компьютерной техники, электронных носителей, сим-карт, банковских карт, печатей и документов юридических лиц, оформленных на подставных граждан.
Позже портал The Bell со ссылкой на показания, которые в августе 2017 года в Московском городском суде дал один из основных фигурантов уголовного дела в отношении группы Lurk екатеринбуржец Константин Козловский, сообщил, что он взял на себя ответственность за взломы серверов Национального комитета Демократической партии США, электронной переписки Хиллари Клинтон, серверов военных предприятий США.
Сейчас копия судебного протокола с этим заявлением уральца доступна на его страничке в Facebook. «Я очень хочу, чтобы отпустили не меня, а других обвиняемых. Потому что они на самом деле ни в чем не виноваты. Я выполнял разные задания под руководством сотрудников ФСБ. В частности, „взлом“ национального комитета Демократической партии США и электронной переписки Хиллари Клинтон, а также взламывал очень серьезные военные предприятия США и прочие организации», — говорится в этом документе.
На его страничке в Facebook можно найти рукописные письма с признаниями от ноября 2016 года и января 2017 года, в которых он также говорит о своем участии в хакерской атаке на предвыборный штаб Хиллари Клинтон во время ее избирательной кампании на пост президента США.
В Екатеринбурге назначены слушания по основному делу хакерской группы Lurk
В этих письмах Козловский сообщает, что якобы был завербован сотрудниками ФСБ еще в 2008 году, когда на спор взломал некие почтовые серверы и долгое время выполнял различные задания. «По поручению ФСБ я сделал вброс о смерти Горбачева М. С. в микроблоге РИА „Новости“», — признается в еще одном инциденте уральский хакер. Такая дезинформация о смерти экс-президента СССР Михаила Горбачева действительно публиковалась в «Твиттере» РИА в 2013 году. Ее быстро удалили и через неделю сообщили о взломе канала.
В своих показаниях Козловский упоминает, что его куратором был майор ФСБ Дмитрий Докучаев, также уроженец Екатеринбурга 1984 года, выпускник химфака УГТУ (ныне УрФУ). В конце декабря прошлого года СМИ сообщали, что Докучаев, а также еще ряд сотрудников ФСБ, включая бывшего начальника второго управления Центра информационной безопасности ФСБ Сергея Михайлова, сами попали под следствие в связи с утечкой информации о хакерских взломах серверов Демпартии США. Как тогда сообщалось, за преследованием Михайлова и других обвиняемых стояла российская военная разведка — ГРУ (теперь называется Главное управление Генштаба Вооруженных сил РФ).
Впрочем, ничего этого в обвинительном заключении по делу группы Lurk нет. Фигурантам инкриминируется часть 4 статьи 159.6 УК РФ («Мошенничество в сфере компьютерной информации в особо крупном размере, совершенное группой лиц»), статья 210 УК РФ («Организация либо участие в преступном сообществе»), часть 2 статьи 273 УК РФ («Создание, использование и распространение вредоносных компьютерных программ»), часть 3 статьи 272 УК РФ («Неправомерный доступ к компьютерной информации»).
По версии следствия, участники хакерской группы Lurk за несколько лет сумели похитить 1 млрд 264 млн рублей из коммерческих компаний, банков «Таата», «Гарант-Инвест» и «Металлинвестбанк» и других предприятий. Для вывода средств использовали крупные банки, такие как Тинькофф-банк, Сбербанк России, Россельхозбанк, Бин-банк, ВТБ-24, ВТБ, банк «Авангард», Промсвязьбанк, «Райфайзен», Росбанк, Альфа-банк. Также они проникли в компьютерную сеть екатеринбургского аэропорта Кольцово, скопировав информацию с серверов транспортного узла. Обыски в рамках данного уголовного дела проходили на территории 15 регионов России, в том числе и в Екатеринбурге, где проживало руководство и костяк группировки.
В Екатеринбурге огласили обвинение по делу группы Lurk, заявившей о взломе почты Клинтон
Фабула обвинения стала известна в сентябре 2018 года, когда все в том же Кировском районном суде Екатеринбурга рассматривали два первых материала в отношении членов группы Lurk екатеринбуржца Игоря Маковкина и уроженца украинского Днепродзержинска Константина Мельника. Они оба заключили досудебное соглашение со следствием, и материалы по ним были выделены в отдельное производство. 30 октября 2018 года Игорь Маковкин был приговорен к 5 годам общего режима с конфискацией имущества. Мельник отказался от своего досудебного соглашения. Материалы его дела суд вернул обратно следствию.
