Гречка: «Каждый день пытаюсь проснуться и почувствовать себя немного другим человеком, чем днем раньше»

О ВНУТРЕННИХ ИЗМЕНЕНИЯХ ЗА ГОД

— Ощущаю себя очень взрослой. Все это время я проходила через злобу и негатив в свой адрес — я только их и замечала. Сейчас я выросла, покрасилась, перестала стесняться и теперь чувствую себя отлично. Ну и начала глубже заниматься музыкой. Все супер.

ОБ ОГРАЖДЕНИИ СЕБЯ ОТ ВНИМАНИЯ ПУБЛИКИ

— Я поняла, что груз негативных отзывов сильно давит на меня. Боялась, что перестану заниматься музыкой, а может, и вообще жить не захочется. Я же подросток. И решила оградить себя, свою маму и своих слушателей от потоков всего, что полилось в мою сторону. Я пыталась проанализировать себя, понять, что я классная. И именно эта закрытость помогла мне записать второй альбом.

ОБ ОТЛИЧИЯХ МЕЖДУ ПРЕДЫДУЩИМ И НОВЫМ АЛЬБОМАМИ

— Вроде бы и да. Но «Звезды только ночью», на самом деле, намного более грустный диск — про то, например, что от употребления наркотиков лучше не станет. А новый — светлый и вдохновляющий.

ОБ УХОДЕ ОТ АЛЕКСАНДРА ИОНОВА

— В начале лета я решила, что буду искать себе новую команду, о чем и сказала Саше. Альбом писать было тяжело. Сначала я нашла своего менеджера Никиту Береснева. Он помог мне найти музыкантов — а точнее, музыканты нашли меня. Музыканты были из группы «Валентин Стрыкало», которая сейчас распалась. Мы познакомились через Любу Чиркову, которая делает видео группе «Пошлая Молли».

О РАБОТЕ НАД НОВЫМ АЛЬБОМОМ

— Когда мы встретились в первый раз и начинали разбирать «Твои руки», я поняла, что получается не очень, вообще не заходит. Был момент, я уехала куда-то выступить, рассказав, что я примерно хочу услышать. Возвращаюсь, и — оп — они сделали барабаны прямо так, как надо. Я поняла, что из этого может выйти толк.

Мы записали черновики с гитарой и басом и дали себе время все обдумать. В середине сентября они вернулись, у нас было две недели на запись пластинки. И это было самое жесткое — как будто мы хором были беременны одним ребенком.

Главное, что они внесли, — поддержку, причем постоянную. У меня ведь до этого не было полноценной команды. А еще они меня слушали и слышали. Мое незнание музыкальной грамоты, конечно, сказалось, но мы нашли какой-то свой язык.

Мы писались на студии Galernaya 20 — самая популярная в Питере, — и наши сессии писал звукорежиссер, которому вообще не было насрать. Пазл сложился.

В общем, записали альбом. Парни уезжают, остаюсь я и человек, который должен сводить. А я, честно говоря, вообще ж никого не знаю, кроме Вити Исаева, и то потому, что он Лизе [Монеточке] сделал «Раскраски». Что делать — вообще непонятно. Звукореж записи предложил своего товарища по студии, сидевшего в соседнем кабинете. И мы сидели в этой комнатке, я пыталась что-то этому чуваку объяснить — в моей голове-то все звучало хорошо. В это время все на взводе, у меня просят альбом, менеджер переживает, так как надо выстраивать тур…

Однажды я проснулась — а я каждый день пытаюсь проснуться и почувствовать себя немного другим человеком, чем днем раньше — и придумала вот что: беру трех подруг и пару знакомых юных студентов-звукарей, сажаю их в такси и везу в студию. По подругам я понимала, качает или нет, а парни переводили те правки, которые я хотела внести. И в итоге с помощью кентов все зазвучало если не на все 100, как мне хотелось, то где-то на 70%.

Я решила, что подучусь в плане звукорежиссуры и третьим альбомом займусь уже целиком сама.

И вот пластинка вышла, и могу сказать, что негативных отзывов вообще по минимуму. Даже в пабликах, где постоянно обсирают. После «Урганта», читая там комменты — а в некоторых было больше тысячи, — я ревела так, что думала, что сдохну. Но сейчас там мало того что меня защищают, так есть и те, кто пишут, что после новой пластинки поменяли мнение.

О ХАЙПЕ

— Мне пофиг, будет хайп или нет. Если песни хорошие, то они себя покажут. Возможно, не сразу. Мы же еще и не приступили к какому-то продвижению. Ни промо, ни рекламы — ничего не было, кроме «Узнать за 10 секунд». Которые, кстати, записывались еще до работы над пластинкой, и я там уже другой человек. А когда я записывалась у «Нежного редактора», была вообще третьим человеком.

Но пока я сидела у себя в квартире, я придумала много творческих фишек и планов, которые буду реализовывать в скором будущем. Многие офигеют.

Альбом этот — в первую очередь для моей аудитории. Мне очень многие писали сообщения про личное, я для них человек, с которым можно поделиться. И там говняные ситуации бывали, да и мне этим летом было хреново, и я эту грусть выразила в светлых чувствах на новом диске.

Альбом выстроен как одна история, как одна маленькая жизнь. И мне пишут, что находят себя после того, как эту жизнь переживают. Пишут огромные тексты в директ. Я вообще в шоке — они плачут, чувствуют меня…

Обложка эта тоже неспроста: к чему маска, почему именно этот переулок… Люди понимают все, что я хотела этим диском передать. Ну и к чему мне хайп? Подержишься в топах, а как вылетишь — забудут тебя.

О РЕАКЦИИ НА СЛОВА ЗЕМФИРЫ

— Я в то время как раз находилась в состоянии, скажем так, кризиса и эмоциональных перепадов, и это, конечно, расстроило меня. Но я не скажу, что перемены начались именно из-за этих слов, процесс начался раньше. Максимум, на что это могло повлиять, — на мою уверенность идти дальше.

Мне не хотелось, честно говоря, этого пиара. Когда она сказала, что у меня некрасивое лицо, все полезли смотреть на мою внешность. В общем, 40 лет уже телке, а она не осознает свою влиятельность.

При этом на то, что она про песни сказала, мне пофигу, она никогда не была моим кумиром, моими кумирами являются западные артисты, которые призывают любить себя. То, сколько людей ее слушает, показывает, что многие взрослые люди в России — тупые. В том плане, что не воспринимают новое и не понимают, что времена быстро меняются. И говорят, что было лучше в те времена, когда запретов было намного больше. Есть шутка — по концертам Земфиры можно понять, как в стране ширится охват ЛГБТ. Короче, показала она какой-то диагноз своего поколения. И про это на альбоме есть песня «Хочем».

О ПЕСНЕ «ХОЧЕМ»

— Это специально! Чтобы все обратили внимание, а взрослые … [докапывались]. Но при этом моему поколению будет на это пофигу. Не в том плане, что давайте коверкать русский язык. А в том, что . Взрослые срут нас за ошибки, притом что когда-то их делали сами. Бывает, что девочка в 14 лет беременеет — и это все порицают. Но как будто 30 лет назад такого не случалось. Только не было возможность сделать аборт в нормальной клинике, а все делалось в черную, сумасшедшими методами.

О СВОИХ ПЛАНАХ

— Не боюсь. Я же говорю, у меня большие планы. Я серьезно настроена на то, чтобы менять что-то в головах своего поколения. Мы все чувствуем себя незащищенными — и ты, и я, и все, с кем мы общаемся, у нас в стране себя чувствуют уязвимыми. Мы не можем говорить о многих вещах вслух, с нами может случиться в любой момент все что угодно. Мы замыкаемся, даже если мы хорошие люди и делаем добро, нам всегда так или иначе плохо. Нам с самого начала внушают правила, и от этого нужна защита. И этот диск — первый к тому шаг. Я, кстати, хочу пойти в следующем году в университет на государственно-муниципальное, мне сейчас хочется учиться, я за прошедший год почувствовала себя деградантом…

О ЖЕЛАНИИ УЧИТЬСЯ

— Школа — плохо, но учиться нужно. Я понимала, что не школьные механизмы обучения развивают меня, а я сама. Ни один учитель до тебя не донесет столько, сколько ты сам. И можно сдать ЕГЭ и учиться не ради оценок, учителей и родителей, а ради себя.

В университете ты все-таки идешь изучать то, что тебе интересно. Я хочу подготовиться и сдать ЕГЭ. Это же так … [охрененно] — школьники смотрят на меня, как на ролевую модель, и не бухать идут, а сдавать ЕГЭ.

(Сергей Мудрик, «Афиша Daily, 12.11.2018)