Смертная казнь: когда иначе нельзя
Трагедия в Керчи в очередной раз подняла вопрос о целесообразности отмены моратория на смертную казнь. Каждый раз, когда Россию сотрясают громкие преступления с большим количеством жертв, многие начинают говорить о том, что ужесточение наказания вплоть до высшей меры по некоторым статьям — вполне справедливое решение.
Сегодняшняя наша Конституция гласит следующее.
«Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей» (Конституция России, ч.2 ст. 20).
После распада Советского Союза изменения либерального толка коснулись всех областей жизни, в том числе и права. В 1996 году Россия вошла в Совет Европы, после чего на смертную казнь был введен мораторий, действующий по сей день.
Одновременно с этим пошла и общая либерализация наказаний за преступления, по которым еще полвека назад подразумевалась высшая мера.
Например, шпионаж, изнасилование малолетней или рецидив, получение взятки должностным лицом в особо крупном размере. После 90-х в нашей стране за такие преступления можно и вовсе не получить реального срока — чего стоит история в Кемеровской области, где трое насильников отделались условным сроком, потому что сотрудничали со следствием.
Глубинная несправедливость в глазах народа делает нынешнюю систему объектом жесткой критики и иронии. Но самое главное — она не защищает общество от зла в нашем падшем мире. Никто не будет бояться напасть на чью-то дочь в переулке, потому что знает, что с легкостью уйдет от серьезного наказания, если оно вообще будет.
За умышленное убийство сегодня можно получить 6 лет тюрьмы. То есть кто-то, намеренно убивший человека в 2012 году, уже мог выйти на свободу и, скорее всего, вышел. О террористах, маньяках и педофилах я и вовсе не говорю — просто зайдите на сайт любого СМИ.
Такого рода процессы происходят потому, что примерно тридцать лет назад мы потеряли свой суверенитет, а точнее, что еще позорнее и хуже, — от него добровольно отказались тогдашние политические элиты. Определение меры наказания, в том числе и высшая мера — это прерогатива суверенной власти.
В США и, например, Китае она есть, а в оккупированной Европе нет, нет у нас, потому что мы сами, не проиграв на поле боя, надели на себя ошейник и стали колонией.
Другое дело, что смертную казнь следует возвращать после серьезной проработки существующих проблем в нашей судебной системе. Без этого мы вновь получим лишь имитацию справедливости, когда сильные мира сего будут уходить от наказания, а страдать будут беззащитные. Чтобы этого не произошло, нам как минимум нужно отказаться от приоритета международного права над национальным, закрепленного в Конституции.
Суверенная правовая система, которая основывается на понятиях о справедливости русского народа и других народов России, вероятно, была бы номинально строже того, что идет к нам с Запада. Но по факту это привело бы к выравниванию положения в стране.
Так, в царской России смертная казнь была, но применялась крайне редко и только в исключительных случаях, каждый из которых рассматривался отдельно лично императором.
Помимо этого, у Российской империи нам стоит позаимствовать и распространение суда присяжных, который в нашей современной действительности применяется недостаточно широко. Выполнив эти условия, мы качественным образом изменим жизнь государства и общества к лучшему.
Андрей Афанасьев
«Царьград»
